Вехи моей жизни

Ускоренным шагом по вагону пробежал мужичок в норковой шапке и в китайском пуховике, звонким голосом предупреждая о недопустимости провоза продуктов питания. Через несколько минут в наш вагон пришли таможенники, несколько позже пограничник с автоматом и с собакой. Служащие стали шнырять по полкам. Выворачивали практически все. Дошла очередь и до купе, в котором я ехал. Начали с пожилых людей, так как они находились внизу. Старик со старухой везли в сумке около двух килограммов лекарственных трав. Молодой таможенник с розово-голубой физиономией стал требовать от пожилых людей справку о пригодности трав к использованию, дескать эта трава могла быть привезена из Чернобыля. Бабка со слезами на глазах стала доказывать «внучку», что траву она собирала за своим огородом, в деревне. Везет она ее для своего сына, у него больная печень.

Я не выдержал и пришел старикам на помощь. Мне все-таки удалось убедить стражей контрабанды в бессмысленности предъявляемых требований. Заступничество за соседей по купе, которых я не знал, вскоре мне дорого обошлось. Работники таможни с особым рвением переворачивали содержимое моего небольшого чемодана и сумку с продуктами питания. Кроме чистого белья, шапки, туалетных принадлежностей, двух книг и нескольких газет в чемодане ничего не было. Неожиданно, стоявший рядом со мной пограничник, спросил меня, проверяли ли мой паспорт. Последовал отрицательный ответ. Молодой мужчина очень внимательно рассматривал официальный документ, удостоверяющий мою личность. Затем поинтересовался, где я прописан и с какой целью еду в Россию. Непонятно почему он заметно оживился и попросил следовать меня в купе проводников. Находясь в окружении двух таможенников и пограничника, я еле-еле себя сдерживал. Мне, бывшему офицеру Советской Армии, который был в еще достаточно хорошей спортивной «форме», то и дело хотелось «вмазать» придире, который был мне чуть выше пупа.

Я невольно прикусил нижнюю губу, и кровь потихоньку стекала на мой подбородок. Оказалось, что качество штампа о прописке в новом паспорте у проверяющих вызвало определенное подозрение. Оттиск печати был очень четко не виден, особенно название района.

«Стражи» закона открытым текстом намекали о взятке, а то процесс выяснения для пассажира будет очень длительным, да и обойдется недешево. Я тяжело вздохнул, и решил «выстрелить». Выстрел получился, к моему удивлению, очень удачный. Моя информация о том, что в правительстве Украины есть мои друзья, застала бюрократов врасплох. Я очень подробно рассказал биографию двух министров, которых я очень хорошо знал и неоднократно с ними встречался. Особенно больше всех перетрусил пограничник, коротышка. Он дрожащими руками вернул мне паспорт и услужливо провел меня в купе. Я нисколько не сомневался, что этот подонок с погонами был чей-то протеже. Дальше о ком-то или о чем-то мне размышлять не хотелось. Я быстро разделся и запрыгнул на верхнюю полку. Российская сторона на этот раз наш вагон, а может, только наше купе, не проверяла. Я крепко спал. Оставшиеся двое суток пути я пролежал на полке. Молчал или спал.

К сожалению, пребывание в поезде дальнего следования не обошлось без казусов, которыми была богата не так давно советская система обслуживания пассажиров. В вагоне не было кипятка, не работал и туалет. Проводник соседнего вагона за каждую кружку горячей воды требовал определенную сумму денег. В туалет приходилось ходить за два вагона и то с запиской от нашего проводника, удостоверяющего неработоспособность приятного заведения. Труднее приходилось пассажирам пенсионного возраста и тем, кто ехал с маленькими детьми. Промерзшие тамбуры и переходы создавали своеобразные катки для тех, кто совершал поездку. Однако настоящие трудности были еще впереди. Где-то в середине пути в вагоне перемерзли трубы водяного отопления, а электрическое отопление оказалось неисправным. Такой «комфорт» в прямом смысле подрывал здоровье людей, вчерашних строителей коммунизма.

Сибирь встретила бывшего жителя солнечной Украины не только сильнейшими морозами, но и очередными проблемами. На своей исторической родине бывшему жителю сопредельного государства пришлось заполнить довольно много бумаг, чтобы вновь стать «своим». Только через месяц я стал гражданином Российской Федерации, что меня до слез рассмешило. Рассмешила меня и сумма пособия, которое полагалось беженцам, приезжающим в Россию. Она составляла ни много ни мало – 125 рублей. Пять булок хлеба! От государственной поддержки я наотрез отказался.