Вековые конфликты

Войны Наполеона по своим социальным последствиям были во многом продолжением противоборства Французской республики с коалициями феодально-абсолютистских государств. Вместе с тем это были со стороны Франции уже не революционные, а империалистские войны. Изменившийся характер войн нашел отражение даже в официальной французской пропаганде. Она, с одной стороны, постоянно подчеркивала «освободительную» миссию французской армии, а с другой - открыто связывала ее с достижением откровенно имперских, захватнических целей, включая замену на тронах прежних монархов родственниками и приближенными Наполеона. В результате войны Наполеона являлись одновременно и отрицанием, и продолжением борьбы в рамках векового конфликта.

Схожие антиподы

В XVIII веке, писал известный военный теоретик Клаузевиц, народ непосредственно не участвовал в войне. Во время революции борьба против неприятеля стала делом самого народа, и вследствие этого «на сцене появилась сила, о которой до той поры не имели никакого представления»1. Народ был вовлечен в борьбу под лозунгами отстаивания независимости и прав нации.

В XVIII веке понятие нации формировалось в тесной связи с идеями Просвещения. В январе 1789 года Сиейес в знаменитой брошюре «Что такое третье сословие?» уже прямо объявлял, что «третье сословие включает в себя всех, кто составляет нацию. Все, кто не принадлежит к третьему сословию, не могут считаться входящими в состав нации»2. Иной смысл в понятие нации стремились вложить монархические круги. В 1765 году их рупор - газета «Меркюр де Франс» писала: «Наша родина - это король, объединенный со своими подданными»3.

Во имя любви к родине и своему народу, в борьбе за его национальное раскрепощение совершены героические подвиги, слава о которых не меркнет в веках. Патриота ческими идеалами были вдохновлены труды гениальных мыслителей и художников, величайшие творения человеческого духа пронизаны пылким патриотическим чувством. И в то же время со ссылкой на высшие интересы нации совершались самые черные злодеяния всемирной истории.

Пропасть разделяет антиподы - национальное чувство, патриотизм и реакционный национализм, то есть идеологию и политику правящих классов в эпоху капитализма в сфере национальных отношений. Но порой они выглядят внешне схожими, и в числе причин этого - маскировка, к которой прибегали и прибегают идеологи реакционного национализма. Еще на сравнительно ранних этапах формирования наций можно обнаружить и зародыши идеи богоизбранности, исключительности собственной народности. Оливер Кромвель, например, в 1655 году заявлял, что «английский народ отмечен знаком божьим» . В годы Великой французской революции английская реакционная пропаганда, рассчитанная на «простолюдинов», широко использовала национальную рознь, укоренившиеся предрассудки для возбуждения ненависти к французам как «якобинцам». История привлекалась для доказательства, что французы - извечные враги английского народа5.

Французским просветителям, мечтавшим о скором торжестве всечеловеческого братства, подчеркнутое выражение национальных чувств казалось одной из форм фанатизма. Как заметил знаменитый французский историк А. Матьез, такая позиция не казалась странной для французов той эпохи, «еще не считавших необходимым афишировать глубокую ненависть против других наций»6. Аналогичной была позиция немецкого просвещения7. Вместе с тем уже в годы революции стала проявляться и вторая, оборотная сторона национальной идеологии прогрессивной тогда буржуазии, отражавшая ее сущность как эксплуататорского класса.