Вековые конфликты

Выше говорилось о том, какой характер приобретала деятельность Супремы с середины XVI века. «Золотой век» Испании стал «золотым веком» гонений. Все более глубокое вовлечение Испании в международные конфликты, происходившие в форме религиозных, идеологических столкновений, наложило дополнительный отпечаток на отношение властей к проблеме морисков. Можно ли было считать безопасным положение государства, когда в ряде его районов - да еще прибрежных - население состояло почти целиком из морисков, а во многих селениях старыми христианами были только священник, нотариус да еще иногда деревенский трактирщик? Стремление морисков держаться вместе с теми, кто подобно им сохранял язык, костюм и обычаи предков, естественно, только усиливалось от преследований. Репрессии не помогали, а вредили процессу ассимиляции, а это, в свою очередь, укрепляло подозрения и страхи властей. Морискам стали приписывать связи не только с алжирскими корсарами - что было неудивительно, когда те усилили свои рейды против Средиземноморского побережья Испании, - но и с французскими гугенотами (через Каталонию), что уже не было в ладу ни с какой логикой, кроме той, что и мусульмане, и протестанты были врагами «его католического величества» короля Испании. Впрочем, политика репрессий приводила к тому, что самые нелепые подозрения стали претворяться в действительность.

Если речь шла о связях с гугенотами, мориски поддерживали с ними торговлю оружием и другим военным снаряжением. В отношении же алжирских корсаров дело было сложнее. В 50-е и 60-е годы корсары не раз высаживались на испанской территории, иногда продвигаясь на 10-12 километров вглубь. На их кораблях нередко уезжало немало морисков. В 1565 году турки осадили остров Мальту. Все попытки испанцев наносить контрудары (например, экспедиция против Триполи) окончились неудачей. А тут еще инквизиция представила «доказательства» связи морисков с корсарами Алжира и Тетуана, с вождями марокканских племен, более того, приводился даже факт пересылки в Константинополь известия о том, что «новые христиане» готовы захватить ряд портовых городов и передать их в руки турецкого флота. Сообщалось также, что ранее бежавшие из Испании мориски были посланы в качестве шпионов на Мальту, чтобы собрать сведения о находившейся там испанской эскадре. Правда, все подобные признания были сделаны под пытками в казематах инквизиции, но это отнюдь не смущало правительство Филиппа II.

Еще в 1526 году был издан Прагматический эдикт, ставивший под запрет мусульманские одежды, имена, песни, танцы и даже мавританские бани, которые превратились в своего рода политические клубы. Долгое время это законодательство оставалось по большей части только на бумаге, но 1 января 1567 г. - в 75-летнюю годовщину завоевания Гренады, последней опоры мавров на Пиренейском полуострове, - было объявлено, что Прагматический эдикт будет введен в действие в течение двух лет. Притеснения становились непереносимыми. В отчаянии мориски прибегли к единственному оставшемуся у них средству - открытому восстанию. Начавшееся в конце 1567 года, оно охватило обширные горные районы между Сьерра-Невадой и побережьем. Мориски учитывали, что 60 тысяч отборных солдат испанской армии находились в Нидерландах, а также надеялись на обещанную им помощь турецкого султана. Восставшие одержали ряд побед. Папский нунций при дворе Филиппа II сообщал в секретной депеше от 26 октября 1569 г., что, если мятеж продлится еще одну зиму, испанское государство может потерпеть катастрофу2. Неспособность Филиппа II длительное время, несмотря на мобилизацию крупных военных сил, подавить восстание стала сразу же фактором общеевропейского значения. Вильгельм Оранский писал: «Примером для нас является то, что мавры оказались способны столь долго оказывать сопротивление… Посмотрим, что произойдет, если мориски продержатся до того, как турки смогут оказать им помощь» . В 1569 году алжирский бей, вассал Порты, послал повстанцам оружие и военное снаряжение, провел рейды на побережье Испании, а в январе 1570 года занял испанский протекторат Тунис. Султан сам обещал прийти на помощь морискам в борьбе против «тиранических и проклятых неверных», но запоздал.