Вексель Билибина

— Четыре с половиной месяца сидит в Оле наша экспедиция. Может, мы и не очень опытные, но мы делали все, чтоб организовать транспорт своими силами. Взялись даже за обучение диких оленей. Пошли даже на опасный сплав по порогам. Может, это и безрассудство, и теперь в гибели людей будут обвинять нас, меня и прежде всего Билибина… Но мертвые сраму не имут! А вот вы благополучно здравствующие, что вы делали во время нашего великого сидения в Оле?! Петрушку валяли, как Белоклювов?!

Цареградский сверлил Марина и Миндалевича своим горячим цыганистым взглядом. Марин и Миндалевич ежились… Предтузрика пытался оборвать оратора и заикнулся, что «это оскорбление при исполнении»… Валентин Александрович, услышав реплику, шепнул Белоклювову; что это, мол, «не для протокола», но тут взвился Лежава-Мюрат:

— Пиши, пиши! Все пиши!

Белоклювов, конечно, сократил и сгладил доклад Цареградского. Зато более подробно застенографировал выступления Марина, Миндалевича и свое:

«Б е л о к л ю в о в. Мною были даны указания продвинуть экспедицию, но они почему-то не продвинулись. Сама экспедиция недостаточно внимания проявила к вопросу своего обеспечения предметами первой необходимости, теплой одеждой, катанками… А ведь на Север ехали! А спирта все-таки завезли с избытком!

М и н д а л е в и ч. Экспедиция приехала самостоятельной организацией и по приезде обособилась — чуждалась как Советской власти, тузрика, так и Союззолота. Но что касается трений между нами и экспедицией, таковых не было. Экспедиция, говоря о трениях, этим самым хочет свалить недочеты своей работы и гибель своих товарищей на здоровую голову Союззолота. Но мы не погибли и не погибнем! На Севере главное — что? Выдержка, товарищи, и без всякой паники…

М а р и н. Вопрос о трениях и прежде стоял, обсуждался, и были намечены пути изжития всех трений, но таковые до сих пор не изжиты. Экспедицию давно пора было отправить на место основных работ еще до моего приезда! А что касается гибели отряда Билибина, то никакого Билибина я в глаза не видел. А приступил к обязанностям предтузрика, как известно, 15 августа, а отряд вышел 12 августа, и, следовательно, никакой ответственности за гибель нести не могу.

Л е ж а в а-М ю р а т. Я, уполномоченный Союззолота, Дальгосторга и АКО, не уполномочен командовать тузриком, но был бы уполномочен… Миндалевича, как известно, с работы снял. На это я уполномочен. Всю власть, как по организации транспорта, так и по снабжению как приисков, так и экспедиции, беру на себя. И никому не позволю вставлять палки в колеса! Тузрик может обжаловать мои действия, но отменять, приостанавливать не имеет права. Все договоры наши с туземцами тузрик должен зарегистрировать и обеспечить их безусловное выполнение как с той, так и с другой стороны. И никаких компромиссов! Послезавтра все мобилизованные и завербованные выступают! Большой аргиш будет! Снег еще рыхлый? Ничего, пробьемся! Нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики! Кто против?»

Цареградский чувствовал себя на коне. Сталью сверкали его глаза на смуглом, горящем румянцем лице.