Вексель судьбы. Книга 2

Но озарившая Изольду Донатовну пронзительная мысль о том, что её странный и непохожий ни на кого из окружающих гость явился из иного мира, уже не могла просто так исчезнуть. Наоборот, появление человека из далёкого прошлого теперь объясняло и делало понятными абсолютно все события, предчувствия и предзнаменования, происходившие с ней в последние дни, и всецело соответствовало предвкушению чудес, предсказанных для последних времён.

— Gloria, Credo, Sanctus [Слава, Верую, Свят (разделы латинской мессы)]…— запричитала она громким шёпотом и не опуская протянутой руки.— Гвурот, Тшува [Могущество, Покаяние (разделы молитвы в иудаизме)]… Отринь, отринь от меня сеть ловчую!…

— Донатовна, ты что? Да ведь это же натуральный мошенник!— изумлённый капитан поспешил успокоить впечатлительную хозяйку.— Этот тип у нас весной на рынке мобилы воровал. И к тому же обвиняется по сто пятой, потому что вроде кокнул Шмальца.

— Шмальц как никто другой заслужил смерти!— торжественно изрекла Изольда Донатовна.— Тот, кто его убил, исполнил волю небес!

— Ты что, Донатовна, действительно веришь, что Шмальца сапёрной лопаткой зарубил покойник?

— Я не покойник,— с презрением взглянув на капитана, ответил Алексей и начал медленно двигаться вперёд прямо на него, в сторону приоткрытой уличной калитки.

— Не покойник?— со злостью процедил тот.— Не покойник? Ну так сейчас ты им станешь!

И с этими словами Расторгуев выхватил из кобуры пистолет, взвёл и наставил на Алексея.

Но Алексей, проигнорировав грозное предупреждение и не останавливаясь, продолжал идти вперёд. Его лицо, ярко освещённое высоко поднявшейся луной, было спокойным и бледным, а застывшие складки на одежде, отказывающиеся пошелохнуться в тугом и влажном воздухе, придавали его движению по-настоящему неземной облик.

— Расторгуич, не стреляй!— вдруг очнувшись от оцепенения, громко зашептала хозяйка.— Его же пуля не возьмёт! А он - он щас же унесёт тебя!

Услыхав последние слова, Расторгуев дрогнул, немного отступил и неожиданно обернулся на раздавшийся со стороны улицы внезапный шум и треск веток.

Была вынуждена обернуться и Изольда Донатовна. Стремясь не сводить глаз с Алексея, она хотела лишь мельком взглянуть в строну улицы - да на смогла. Тишину лунной ночи снова огласил её стон, только на этот раз уже совершенно безнадёжный, который спустя мгновение перешёл в подлинный вопль ужаса.

Возле узорных кованых ворот, на огромной величины коне шакалье-буланой масти, возвышался свирепый и страшный всадник в распахнутом стёганом ватнике и нахлобученной не по сезону папахе грязно-серого цвета, с компактным автоматом Судаева наперевес. Взор его был мрачен, мускулы изрезанного глубокими морщинами лица напряглись и застыли в невероятном напряжении. Преодолевая воцарившееся оцепление, конь сделал вперёд полшага, грудью упершись в ворота, после чего их замысловатые створки, оказавшиеся незапертыми, стали медленно отворяться.

Капитан Расторгуев попытался наваждение прогнать. Забыв про Алексея, неимоверным усилием воли он развернулся - и не в силах опустить руки со взведённым пистолётом стал отрешённо целиться во всадника. Потрясённая и сползающая на землю по стволу яблони хозяйка лишь сумела ему прошептать:

— Не стреляй, Расторгуич, умоляю, не стреляй… Он же тогда и меня унесёт!…

Но всадник, к ещё большему ужасу Изольды Донатовны оказавшийся к тому же и одноногим, с грохотом передёрнул затвор автомата и наставил воронёный смертоносный ствол прямо капитану в сердце.

— В сторону! В сторону же, я сказал!— прогремела из высоты свирепая команда.

Расторгуев немедленно разжал пальцы, и взведённый пистолет с шумом свалился на брусчатку, буквально чудом не выстрелив. Продолжая выполнять приказ, он сделал несколько шагов вбок - однако о что-то споткнулся и неуклюже загремел на землю.

В этот момент за спиной буланого всадника появился всадник второй, на пепельно-вороной лошади. Дальнейшее изумление не поддаётся описанию, ибо вторым всадником была прекрасная дама в изящной тёмно-бордовой амазонке старинного кроя и с чёрным завуаленном канотье. В левой руке, затянутой в высокую блестящую перчатку, она удерживала длинный повод, за которым угадывалась третий, на этот раз серо-соловый конь, осёдланный и ожидающий седока.

Теперь более никто не препятствовал Алексею выйти вон из заточения. Алексей, чуть заметно улыбнувшись, быстрым шагом направился к соловому коню, вскочил в седло и уже собирался принять, развернуться и скакать отсюда прочь, однако к своему изумлению заметил у ворот опустившуюся на колени хозяйку особняка.

— А мне как быть? Мне-то теперь что делать?— причитала та со слезами на глазах.

Алексей неожиданно понял, что её слёзы были искренними.

— Верни всё, что взяла из могил!— прокричал он в ответ. И в следующий же миг совместный стук копыт и поднявшееся облако пыли возвестили об отбытии невероятного эскорта.

Изольда Донатовна с лицом, распухшим от рыданий, вместе с очнувшимся полицейским капитаном отрешённо глядела, как трое неведомых всадников, не причинив вреда, неумолимо удаляются по освещённой лунным лучом дороге.