"Вексель Судьбы" (книга первая)

Шолле замолчал на некоторое время и потупил взгляд, будто что-то рассматривал или разыскивал на полу. Потом, подойдя в Алексею практически вплотную, произнёс шёпотом:

-- Я вновь делаю то, что не должен делать. Но вы, судя по всему -- особый случай, поэтому я хочу вам немного помочь. Я вижу, что вы получили информацию от Тропецкого, который так же, как и вы, имел ключ к управленческому счёту, но не имел ключа от самого Фонда. Судя по всему, после русской революции и гибели господина Второва информация о Фонде разделилась. У Тропецкого была лишь её первая часть. Второй код оказался в распоряжении Христиана Раковского, тогдашнего посла Советской России в Париже. Представители Раковского обращались к нам, однако без первого ключа Фонд остался для них закрытым. Поэтому, cher ami, -- ищите! Кроме вас, этого не сделает никто. И ещё у меня есть предчувствие, что удача будет на вашей стороне!

Алексей сразу воскресил в памяти содержавшееся в дневнике Фатова упоминание о словах Тропецкого про Россию, без которой был невозможен полный доступ к спрятанному богатству. Не исключено, что Тропецкий что-то ещё знал о второй части счёта и мог бы сообщить перед смертью, однако не успел.

Алексей сердечно поблагодарил банкира, Шолле в ответ поцеловал руку Марии, и они вдвоём спустились на улицу, где их дожидался заказанный банком лимузин.

-- Теперь, Маш, прямой дорогой -- на проспект Казино? -- пошутил Алексей.

-- Лучше всё-таки домой, -- ответила Мария. -- Боюсь, что не смогу остановиться!

* * *

По возвращении в Лозанну в Beau-Rivage, Мария сразу же поспешила подняться в номер, чтобы привести себя в порядок, а Алексей остался в холле, желая переговорить с портье. Когда же, переодевшись в вечернее платье, она вернулась, то Алексея там не застала. Она искала его в баре, заглядывала в ресторан -- однако его не было нигде.

Неожиданно Марию пронзила обжигающая и острая, словно молния, мысль о том, что её спутник, имея в кармане кредитку с миллиардами долларов, вполне мог исчезнуть, и подобное исчезновение находилось бы в полном соответствии с законами жанра. Ведь пятнадцать миллиардов in cash -- богатство умопомрачительное, пребывающее за привычной гранью добра и зла.

Подойдя к стеклянной двери, она увидела, как внезапно вспыхнули красные огни отъезжающего от отеля лимузина, и почти поверила в то, что Алексей должен был находиться именно там. При этом она не успела испытать ни разочарования, ни обиды, поскольку следующей же её мыслью явилось прозрение, что она немедленно должна начинать мстить. Например, срочно позвонив в Москву брату и попросив, чтобы тот объявил обладателя паспорта с сомнительной дальневосточной регистрацией в международный розыск. Воображение самопроизвольно рисовало картину задержания и ареста сконфуженного Алексея в женевском аэропорту, откуда он собирался вылетать в Эквадор или Панаму, с разбирательством в полиции и конфискацией волшебной карты.

Однако не успела она насладиться созерцанием это мига торжества, как очередная страшная догадка заставила её остановится, замереть, вцепиться в дверной косяк и наплевав на макияж, начать нервно вытирать ладонью обильно выступивший на лице пот. Да, она не могла ошибиться -- это была та самая одновременно и страшная, и абсолютно правдоподобная мысль, которая уже несколько мгновений свербела где-то внутри и теперь, наконец, вырвалась наружу. Мысль о том, что пригретый её лаской и покровительством бывший энкэвэдэшник, вскормленный кровавым сталинским режимом, конечно же, не мог не предвидеть её подобную реакцию. Более того, он непременно был обучен не оставлять свидетелей -- стало быть, где-нибудь поблизости Марию, без сомнений, уже поджидает наёмный убийца. Или, страшно подумать -- хотя чего уже бояться! -- сам Алексей, прекрасный и чудовищный, как Дориан Грей, хладнокровно взводит за углом ледяной затвор своего нагана или вальтера... Начала сильно кружиться голова. Интересно знать, куда он будет целиться -- в голову или в грудь?

-- Vous allez bien?-- вдруг услышала она, как к ней обращается пожилой господин, направляющийся на прогулку с ухоженной старушкой и весёлой собачкой на длинном поводке. -- Puis-je vous aider?

-- No, -- отрешённо ответила Мария, понемногу приходя в себя. -- I am all right.

Дождавшись, когда пожилая чета проследует вперёд и перестанет оглядываться, она также вышла на улицу и с наслаждением подставила мокрое от волнения лицо под порыв свежего ветра, идущего с озера. Светящиеся круглые часы показывали начало десятого, небо быстро темнело, в воздухе пахло сыростью воды, смешанной с ароматами дорогих духов. На веранде поблизости горел яркий свет и сновали официанты, там шумно праздновала развесёлая компания каких-то богатеев. Фортепиано и виолончель наигрывали что-то до боли знакомое из репертуара "Платтерс" или Фрэнка Синатры... Двое мужчин, прижавшись друг к другу, попытались исполнить нечто наподобие тура вальса, однако зацепившись за край стола, под всеобщий смех и грохот посуды, оба повалились на пол...