Вектор

Я встал посреди и, оглядываясь вокруг, пытаюсь представить произошедшею здесь картину: сколько людей было растерзано в страхе, сколькими пришлось пожертвовать ради спасения меньшинства, которое не дожило до этого дня. Подойдя к лифту, я попытался открыть его или вызвать, но сенсор без промедления потребовал ключ-карта. Но злость из-за очередной преграды достигла максимума лишь от прочтения очередного наставления безумного культа любви Сары, также нанесенный белым на стену между лифтами: «Вы обладаете лишь злостью и страхом, не замечая ценность и уникальность вашей жизни. Это болезнь, не противьтесь лечению – и оберете счастье и покой».

Пытались ли они скрыть что-либо в том месте, куда приведет меня лифт, или же то порыв страха, дабы уберечь себя всеми способами? Все это слишком сильно отвлекает. В радиусе пары метров вокруг его нет, все равно что иголка в стоге сена. Стараясь не злиться, перебираю варианты возможных способов решения проблемы, наворачивая круги на месте. Помещение, что напротив входа, выглядит как бункер, самый простой вариант может оказаться самым верным, хотя, зная тенденцию, шансы, что все будет так просто для меня, предельно малы. Две металлические входные двери покрыты вмятинами, похоже, их пытались вскрыть снаружи, но ничего не вышло. Ударив по ним ногой, создав достаточно шума для проверки наличия нежелательной жизни, я нацелил пистолет и готовился стрелять, но спустя пару минут тишины со скрипом отодвинул одну дверь и с уверенностью вошел вовнутрь. То место, про которое говорил Краузен, безопасное место – видимо, это именно тот коридор, с которого все началось в этой части Вектора. Находившиеся тут люди пытались выжить, делали все, дабы сберечь себя и родных, сражались с этой нечистью, и наверняка даже голыми руками. На всех стенах множество разных надписей, имен и посланий для тех, кто не застанет их живыми, но не менее трагично выглядит множество прикрепленных фотографий родных и близких, обычных пейзажей, напоминающих о старой жизни. Единственные лампы находятся как раз над левой стеной, где больше всего оставленного людьми, отдавая холодным оттенком, освещая все очень четко. Все это лишь сгущало и без того ужасную картину и атмосферу борьбы и смерти ни в чем не виновных людей. Я ничего не трогаю, ни вещей, ни фотографий, ни оставленных десятками писем – все, что осталось от людей, должно покоиться здесь. Стараюсь относиться равнодушно, но это не так легко в таком месте: кажется, словно они еще тут. Все это грустно.

Слева дверь, ведущая в небольшую комнату, напоминающую кабинет. Есть освещение от небольшой настольной лампы, но очень слабое. Лишь стол, покрытый пылью, и спальное место. Сев за него, стал обыскивать ящики: в двух ничего не было, третий закрыт встроенным замком, ключа, разумеется, нигде нет. Недолго думая, я прострелил замок, достал оттуда планшет, весь в пыли, на задней стороне нашел ключ-карту – неужели все так просто? Мне повезло, но больше повезло с планшетом: включив его, наткнулся на видеозапись. Увидел человека, сидящего там, где сейчас сижу я, со щетиной, коротко постриженного, лет сорока, не больше. Пару минут он просто молчал, смотря куда-то в сторону, обдумывая слова.

«Мое имя Александр Краузен. Я начальник охраны в жилом секторе, и мне есть что рассказать. Четыре месяца назад на исследовательскую станцию Вектор было совершено нападение, но не извне и не разумных созданий. Непонятных существ… тварей, монстров, называйте как хотите, но все, что они делают, – это убивают нас, как саранча, уничтожают все вокруг, иногда даже себе подобных. Мы не знаем, ни что им нужно, ни как они появились, известно то, что их приход был из исследовательской части Вектора. Там, где занимаются исследованиями космоса и внеземных объектов. Как волна смерти, за первые несколько дней они убили две трети населения той части станции. Мы успели укрепить и так изолированный вход в жилой сектор, когда поняли, что надвигается угроза, закрыли все проходы сюда, разделив станцию пополам в буквальном смысле, тем самым позволив выжить оставшемся людям. Все шесть уровней жилой части Вектора блокированы, а попасть на ту сторону невозможно, как и обратно.

Все, что мы делаем, – стараемся выжить, не потеряв рассудок, что получается далеко не у каждого. Все попытки связаться с орбитальными станциями или хоть кем-то за пределами Вектора бесполезны. Отправили группу на мостик, дабы узнать, что творится и есть ли возможность спастись, – никто не вернулся. По какой-то причине все спасательные капсулы не работают, а шлюзовые отсеки заблокированы неизвестно кем, в буквальном смысле слова мы изолированы, заперты со всех сторон, как в гробу. Сколько мы продержимся – неизвестно, пока железо держит, не пускает нечисть сюда, но они все время пытаются. Среди людей медленно разрастаются паника, отчаяние, страх все больше делает их неузнаваемыми, и даже лекарства не в силах помочь, приходится особо буйных изолировать.