Вектор

Кажется, я уже смирился с той яростью, рвущейся наружу, ставшей источником моих сил, позволить которым окончательно выплеснуться наружу – это означает повторить судьбу Нолана. Но за всем этим скрывается шепот. Он не просто говорит, а именно что умоляет стать палачом на службе справедливого отмщения, которое рождено на боли и смерти тех несчастных, чью память я оскверняю, сдерживая себя каждую секунду. Я чувствую свое сердце, как никогда, а кулаки, сжатые до предела, вот-вот сломают рукоять пистолета. Что же не дает мне пустить кровь – никаких запретов давно нет на Векторе, да и не было никогда. Судить меня некому. И разве есть хищник страшней и опасней меня, кто-то или что-то составляющий конкуренцию за звание короля этих джунглей? Все это статичное спокойствие вокруг, отсутствие зверья так и провоцирует превратить все в сафари, так сказать, отплатить создателям созданием. Что они могут противопоставить: никто из них не умеет драться, и вряд ли есть те, кто прошел хотя бы через половину того, что я. Информация, лекарство, спасение с Вектора – что они могут предложить взамен на милосердие того, кто почти стал королем?

– Эй, ты в норме? – Он отдернул меня словами от тягостей восприятия и попытки оставаться собой.

– Смотря что считать нормой. – Мы остановились посреди коридора. – Тебе не понять. Ты прячешься от ответственности за оправданиями, так же как от заражения за своей маской.

– Это простая безопасность, иначе я бы стал таким, как все. Кому от этого было бы лучше? – Он понимал мой настрой и старался быть нейтральным.

– Вот скажи мне, раз уж так тянет на разговор, что это за зараза, которой пропитан весь карантин?

– Это то, с чем мы пытаемся бороться. – Он прислонился спиной к стене и стал проверять ногу.

– Отличный ответ. Уверен у тебя есть причина не говорить мне правды.

– Стоит мне все тебе рассказать, ты убьешь меня. Но я не хочу умирать просто так. Но если придется отдать жизнь за сохранение проекта и работы, то будет так.

– Но ты ведь и так умираешь.

– Да. Вирус передается воздушно-капельным путем, и моя рана – отличный способ получить его, Джеффри постарался. Считай меня кем хочешь, как и любого из нас. Ты, как и я, всего лишь жертва, расходный материал, просто номер в бланке. Но хочешь забавный факт: знай я, что меня ждет перед прибытием на Вектор шесть лет назад, – я бы все равно отправился.

– Сколько вас здесь – таких, как ты? – Я решил немного отвлечь его от темы смерти, еще один конкурент мне не нужен.

– Не так много, как было раньше. – Он молча смотрела на меня, потом вздохнул и нерешительно, но все же смог спросить, – А как ты выжил в карантине все это время?

– Была причина. Теперь ее нет. Пойдем, хватит медлить.

– Больная тема?

Я не ответил, и он понял меня. Надоели разговоры: не только из-за темы, скорее, причина в понятии «разговор». И мой неудачный опыт в непреднамеренном поиске собеседника слишком сильно сказался на мне. Шансы на повторное создание несуществующих образов никогда не были маленькими, что провоцирует мысли о том, что он и все предшествующее, – лишь галлюцинация, агрессивно скребущаяся в мозгу, захватывающая власть расширением собственного влияния.

Запись 67

Впереди еще метров семь, дальше небольшой зал. Все так же идеально чистый коридор, как и все помещения, прилегающие к нему. В основном кабинеты, попадаются залы для совещаний и площади разного назначения. Чистый воздух, в котором кое-где витает слабый бледный туман. Я решил подхватить раненого собеседника левой рукой под мышку, чтобы скорее добраться до пункта назначения, и мы активнее двинулись вперед. Словно никакого провоцирующего разговора не было, мы не друзья, мы не враги – мы просто безмолвно разделяем всеобщую судьбу. Мог ли я представить ранее, что будет все вот так? Ситуация, где я, типичный пример разрозненного и раздраженного сознания и ума, помогаю тому, кто имеет отношение к смертям невинных людей, спастись от другого сумасшедшего. Вектор никогда не перестанет удивлять.

Не спеша мы продвигаемся все дальше вглубь. Решения, провоцирующие разбор фактов и догадок, часто являлись инстинктивным позывом, вызванным типичным недоверием. Редкое явление, которое в этом мире является основной движущей силой после инстинкта самосохранения, и нет тех, кто не застрахован от этой погрешности. Предел моей трагедии и стимуляция мозга здешними способами перестраивают представление о вымысле и реальности, оправдывая это извращенным пониманием жизни. Но даже идеальная система симуляции дает сбои, и пару раз я уже наблюдал грань невиданного представления реальности. И сейчас я более чем уверен, что вижу ее снова.

– Почему тебе было плевать на твоего друга, когда его убили? – Я остановился и, быстро прижав левой рукой этого умника к стене, правой прижал ствол пистолета к его лбу. – Ты не горевал, не жалел и не пытался отомстить, словно тебе плевать.

Без движений он со страхом в голосе начинает говорить:

– Прошу, успокойся, слушай меня…

Но я не дал ему говорить дальше: