Вектор атаки

Терминал космопорта «Аркадия» казался слишком велик для пяти сотен вновь прибывших, которые потерянно сгрудились на небольшом пятачке необозримого и совершенно пустого пространства в ожидании встречающих. Он был заложен в расчете на солидный и постоянный пассажиропоток, до какого было еще весьма и весьма далеко. И, кстати, строился до сих пор: из дальних концов зала доносились невнятные производственные шумы и что-то беспорядочно полыхало под высокими сводами.

Прежде чем Дези успела проронить хотя бы слово: восхититься амбициозными масштабами сооружения либо высказать очередное «фе» его архитектурной тривиальности, Кратов увлек ее на свежий воздух. Там, на залитой ярким солнцем площадке перед космопортом, их дожидался гравитр. Макс Тиссен стоял возле распахнутой дверцы, всем своим видом демонстрируя безграничное радушие.

– Добро пожаловать на Сирингу, коллеги! – возгласил он.

Тиссен выглядел необычно; вернее сказать, Кратов никогда прежде не видел его расхристанным. Он был экипирован в тропическом стиле, как то: белые шорты, белая жилетка на голое тело, белая бейсболка с выдающимся козырьком и громадные темные очки. Все доступные обзору части тела его были покрыты ровным медно-красным загаром.

– Зовите меня Макс, просто Макс, – промурлыкал Тиссен, обращаясь к Дези.

– Просто Дези, – откликнулась та несколько озадаченно.

Она задвинула сумку в дальний угол кабины, а сама с ногами устроилась на диванчике, прильнув носом к смотровому стеклу. Кратову не оставалось выбора, и он плюхнулся рядом с Тиссеном. Гравитр покачнулся. Усмехнувшись, Тиссен опустил ладони на пульт, и машина свечой взмыла в хрустальные небеса с редкими завитушками облачков.

– Бобровые Хатки – красивое место, – без предисловий объявил он. – Чистая вода, изумрудная травка… Что особенно приятно – там не бывает жарко.

– Высокая влажность?

– И это тоже. Все дело в крестолистах – это такие местные деревья. Хотя биологи упорно называют их ложнопапоротниками. А некоторые затейники считают животными.

– И чем же они замечательны? – вежливо спросил Кратов.

– Их очень много. Весь Берег Русалок… вы должны помнить это местечко, Консул… усыпан рощами и рощицами. Затем, они очень высокие и тенистые. Сядешь этак на песочек в узорчатой тени, откупоришь флакончик пива… – Тиссен мечтательно завел глаза. Кратов поглядел на него с изумлением. Таким жизнелюбивым он тоже его не знавал. – А еще они гуляют.

– Гуляют?! – не выдержала Дези.

– Натуральнейшим образом, сударыня. Вытаскивают лапы из песка и неспешно так перемещаются. Мы раньше полагали, что они гоняются за солнцем. Но для чего за ним гоняться? Днем оно светит, вечером заходит – не угонишься. Биологи грешили поначалу на возмущения магнитных полей, но не нашли закономерностей. Что-то эти разлапистые парни ищут, а что – не говорят… – Тиссен вдруг счастливо засмеялся. – Один чудак оставил на ночь в рощице гравитр. А сам отправился на бережок… гм… беседовать о возвышенном с подругой. Утром они вернулись, гравитр лежит на боку. А из кабины торчит ствол крестолиста в три обхвата и высотой со Стимфальский маяк.

– И что же? – с любопытством спросила Дези. – Неужели спилили?!

– Хотели, – серьезно сказал Тиссен. – Голову этому умнику. Слава богу, нашелся разумный человек… ну, не совсем, конечно, человек… шестирукий…

– Шестирукий?! – поразилась Дези.

– Ну да, тоссфенх. Вы знаете, кто такие тоссфенхи, Дези? Означенный тоссфенх посоветовал оставить у гравитра дежурного. Мол, ночью крестолист сам из кабины выберется и убредет по своим делам. И тут уж надо ловить момент и уводить технику. Пока в нее другой ствол не вскарабкался.

– Помогло? – хмыкнул Кратов.

– Всецело! Крестолист оттуда еще засветло эвакуировался. – Тиссен улыбнулся. – Забавную вы нам планетку подарили, Консул.

Дези с изумлением воззрилась на Кратова. «Заметьте, я еще не задала ни единого глупого вопроса, – читалось в ее зеленых глазищах, – но очень скоро задам много умных вопросов».

– Итак, Алекс Тенебра, – сказал Кратов. – Что я должен о нем знать?

– Биопсихолог. Большой человек. В буквальном смысле. Почти как вы.

– Чем он занимается?

– По-моему, пигринами. Это такие местные мохнатые зверушки. Держатся колониями по берегам рек, впадающих в Жемчужное море. С пигринами он ладит лучше, чем с людьми.

– Почему вы так решили?

– Это заметно. Он живет один. Избегает больших сборищ. Не говоря уж о всяких карнавалах, которые здесь устраивают раз в декаду, а то и чаще. Если все же удается его залучить в компанию, то он как-то исхитряется занять слишком мало места для его солидных статей. Говорит очень тихо. Сливается с пейзажем. Вещь в себе.

– Вы знакомы с Кантом? – воскликнула Дези уважительно.

– Конечно, знаком, – подтвердил Тиссен, подмигнув Кратову. – Густав Кант из поселка Грибные Горки, кто же его не знает?! – Он захохотал, а потом вдруг промолвил с недоверием: – Вы, Консул, и вы, Дези, проделали такой путь, чтобы повидать нашего затворника Алекса?

– Отчего бы нет? – сказал Кратов. – Это весьма любопытная персона…