Вела Сезон 1

Иронично, что хайямское искусство облюбовало образ солнца, хотя все здесь знали, что с ним сотворила их промышленность. Знали — и не останавливались. Асала хотя бы умрет раньше, чем вся система наконец совершит самоубийство.

Шум за дверью.

Асала перенесла вес на пятки и опустила руку к боковой кобуре раньше, чем вспомнила, что ее воздушный пистолет остался у дворцовой стражи. Она увидела вошедших: смертоносная экономия движений, как у охраны, но их серая практичная форма так и кричала, что они не с Хайяма. Они заняли позиции по бокам от двери, а между ними потек металлический ручей из… жуков? Твердые черные панцири и лапок больше, чем могло понадобиться по техническим требованиям, — они перемещались с такой скоростью, что все инстинкты Асалы встали дыбом.

Она подавила порыв отшатнуться.

— Пауки. Ко мне.

По одному только голосу — благодаря новостям — Асала смогла понять, кто это, даже раньше, чем увидела безжалостно строгую форму, белоснежные волосы и глаза, поблескивающие так, будто они впитывали все и не отражали ничего. Вблизи, воочию генерал Кинриг с Гань-Дэ оказалась не человеком, а черной дырой: сплошь жилы и холод.

Роботы-пауки засеменили обратно по полу, по начищенному сапогу генерала, по резким складкам ее черной формы — в маленький серебристый контейнер, который она защелкнула за ними. Значит, ИИ. Люди всегда говорили, что общество Гань-Дэ обожает своих роботов. «Лучше бы чаще брали на работу беженцев», — сетовали некоторые хайямцы, грустно качая головой, — будто что-то понимали в проблемах Внешнего Кольца, будто сами делали хоть что-то, а не просто с умным видом кивали и расплывчато рассуждали. От таких разговоров Асала старалась держаться подальше.

— Мне сказали, это вам я обязана сегодня жизнью, — произнесла генерал Кинриг, убирая своих роботов в карман. Благодарности в ее голосе не слышалось.

Асала заставила себя расслабиться под этим взглядом, распрямиться, выражение лица стало ровным и пустым. Она была крупнее генерала — и выше, и шире в плечах, — и ей нравилось, как у Кинриг слегка скривилась губа, пока генерал ее оглядывала.

И Асала четко распознала момент, когда Кинриг увидела татуировку клана. Темно-синяя, загибающаяся вокруг правого глаза, она не выделяется на темно-коричневой коже резко, но и не остается незамеченной здесь, на Хайяме. Люди оглядываются, их глаза на долю секунды цепляются за узор, после чего все неловко торопятся напустить безразличную вежливость, отягощенную всем, что они вдруг «знали» об Асале: «Внешнее Кольцо, нездешняя, гипатка — иммигрантка, беженка, надо следить за своими словами…»

Но реакция генерала Кинриг отличалась. Она изменилась в лице — и вовсе не от непрошенной жалости.

— Что ж, — сказала она, — видимо, от некоторых патов бывает толк.

Как ни странно, в голосе звучало восхищение — так и не заметишь, что она произнесла слово, которое Асала, как она думала, оставила позади, на мусорных кораблях.

Асала едва его расслышала — она вдруг снова ощутила себя тем перепуганным ребенком, на чьей стороне были только слезные заверения родителей, дядь и теть, что ее ждет лучшая доля, что ей повезло и ее отрывают от всего любимого и родного, бросают через всю солнечную систему и холодный космос, потому что она избранная, — когда она терпела издевательские насмешки из-за акцента и татуировки: «патка, клановка, нет чтоб все Внешние уже сдохли и оставили систему нам…» Веры в удачу и избранность тут было маловато. Но Асала справлялась без чужой помощи, начиная с трех командировок во множество горячих точек, будучи снайпером, заработала золотые полоски, десятки лет строила свою карьеру и репутацию — она заслужила здесь имя и место, а теперь заявляется какая-то долбаная ганьдэска и сводит все в пыль одним этим словом…

— Право, генерал, я бы не хотел слышать такие выражения, пока вы с нами. — Президент Экрем вошел в зал так беззаботно, словно не он только что предотвратил дипломатический инцидент. Асала с усилием разжала кулаки, но кожа горела.

— Виновата, — сказала генерал Кинриг. — Признаю, что не успеваю за последними политическими тонкостями. Я хотела сказать, я не знала, что вы гипатка. — Она слегка склонила голову в сторону Асалы. — Вы отлично поработали для человека ваших… обстоятельств.

«О, ты прекрасно знала, что говорила, — подумала Асала. — И знаешь, что говоришь сейчас».

— Генерал просит вас вступить в ее личный наряд охраны на оставшееся время ее пребывания на нашей славной планете, — сказал Экрем. — Я ответил, что вы, конечно, будете рады. Генерал, еще раз приношу наши искренние извинения за сегодняшнее происшествие.

— Неважно. Вы помешали их успеху. — Глаза Кинриг снова стрельнули в сторону Асалы.

— Мои люди скоро свяжутся с вами по поводу изменений в графике переговоров, — продолжал Экрем. — Я сохраняю оптимизм и думаю, что мы сможем укрепить торговые отношения между нашими планетами, сообща решая сегодняшние проблемы с солнечной энергией. И, разумеется, мы официально добавим к вашей охране агента Асалу.