Веледар

— И что же ты сделаешь, ведьма? — бородатый угрожающе привстал со своего места и схватился за рукоять длинного ножа.

Селена запрокинула в небо залитое кровью лицо и расхохоталась в голос. На краю поляны испуганно заржали кони, а лес вокруг ожил, зашелестел и будто подступил ближе, сжимая кольцо вековых стволов.

Тут со своих мест повскакивали уже все разбойники, заозирались испуганно, хватаясь за оружие, а ведьма все хохотала, и голос ее звенел в ночном воздухе, отражаясь от деревьев, умножаясь, резонируя так, что ныли зубы…

— Что я сделаю? — переспросила она, наконец, и воздела руки над головой.

Костер неожиданно вспыхнул с невообразимой силой, взвился к небу огненным столбом, озаряя испуганные лица разбойников и разбрасывая вокруг жаркие искры.

— Нет, — покачала головой Селена. — Не я сделаю…

Руки ее рухнули плетьми, и огонь погас мгновенно, не оставив даже тлеющих поленьев в гнезде кострища, но Вель мог поклясться, что за секунду до этого узрел среди ветвей, высоко в кроне дуба, огромный, выбеленный временем череп вепря о семи оленьих рогах.

А затем наступила тишина…

Наемник не знал, сколько она длилась, секунду или больше. После яркого света костра наступившая вокруг тьма казалась непроницаемой. Он заморгал часто, пытаясь привыкнуть к темноте и разглядеть хоть что-то… А потом земля под его ногами задрожала.

Тишину разорвали испуганные возгласы разбойников, но их тут же заглушил шорох леса. По кронам вокруг поляны будто прокатилась невидимая волна, захрустели, ломаясь, ветки, истерически закричали ночные птицы, захрипели испуганные кони. Вель закрутился волчком, следуя за звуком, выставив перед собой топор. А потом тонкие пальцы схватили его за плечо, потянули в сторону…

Все еще тщась разглядеть хоть что-то, он сделал неуверенный шаг и угодил в объятья ведьмы. Она обхватила его за талию, прижалась, шепнула:

— Закрой глаза и не двигайся.

И он послушался.

Шорох и треск дубовых крон стих так же внезапно, как и начался. Кто-то побежал прочь с поляны, тяжело дыша, поскуливая от ужаса, и тут же закричал страшно, истошно. Шаги оборвались, вопль захлебнулся, прервавшись тошнотворным хрустом и бульканьем. Снова тишина…

Где-то рядом испуганный осипший голос начал читать молитву, торопливо проглатывая слова, захлебываясь. Земля снова задрожала, Вель почувствовал, как под его ступней вздыбился на мгновение мох, опал снова… Что-то огромное будто проползло мимо, прокатилось волной, захрустели сухие ветки, и молящийся вскрикнул жалобно, затих…

Вель приоткрыл глаза, но тонкие руки на его талии тут же превратились в стальные клещи, сдавливая, мешая дышать…

— Не смотри!

Он быстро закрыл глаза обратно, зажмурился до кровавой мошки под веками и уткнулся лицом в макушку Селены, в мягкие, пахнущие дикими травами волосы.

А вокруг все жило и дрожало, снова хрустели ветки, снова в панике кричали разбойники, молясь, матерясь и просто рыдая от ужаса. Кто-то пробежал мимо, и тут же следом задрожала, вздыбилась земля, будто убегающего преследовал огромный полоз. Вопль, хруст ломаемых костей и запах сырой земли…

Лес шумел, неистовствовал, скрипели вековые стволы, заглушая людские крики, и среди этой какофонии Вель отчетливо вдруг расслышал высокий голос Селены. Она напевала…

Где-то там, за высокой горой,
Ходит Леший с большой головой.
За оврагом крутым,
За глубокой рекой
Не изба с трубой,
И не терем с ларцом…

Вель сосредоточился на ее голосе, вслушиваясь в слова старой детской песенки, смутно знакомой. Обнял девушку в ответ, уронив бесполезный топор куда-то под ноги. Лес шумел, ведьма пела:

В темной чаще густой
Под холодной луной
Ходит Леший по пятам,
Дышит в спину мне,
Ходит Леший тут и там,
Прячется во тьме…

Наемник вдруг осознал, что вокруг стало тихо, что нет больше ни людских воплей, ни страшного треска, а голос Селены все еще звучит, сливаясь с легким шорохом густой листвы, тревожимой ночным ветром.

Вскоре и она допела свою песню, замолчала на мгновение, а затем шепнула:

— Испугался?

Он почувствовал ее теплое дыхание на своей груди сквозь ткань рубахи, спросил:

— Глаза открыть можно?

— Да.

Вель завертел головой, осматриваясь, не спеша, впрочем, выпускать Селену из объятий. Она мягко высвободилась сама, устало взмахнула рукой. Вновь вспыхнул костер, быстро разгораясь, освещая поляну дрожащим светом. Окружающий мир вернулся на круги своя, будто ничего и не было. Снова вокруг только тихий ночной лес. На мягком, влажном мху на небольшом отдалении валялся его меч, еще чуть дальше — пустые ножны рядом с распотрошенной сумкой Селены. Загадочно поблескивал на свету тот самый красивый камень, оставшийся лежать возле кострища. Неожиданно спокойные кони стояли на краю поляны, и в их больших глазах отражалось теплое пламя. Разбойников не было. Ни тел, ни следов, ничего…