Веления рока

Но не успела она убрать его руку со своих привлекательно сверкающих круглых коленок, как его рука тут же оказалась на ее другой ноге. Девушка схватилась за взлохмаченные волосы парня и начала их беспощадно теребить. Вид у взлохмаченного Гришки был наидобродушнейший. Нисколько не обидевшись, он снисходительно матерился и, судя по треску сиденья и заливистому писку подружки, еще с большим энтузиазмом продолжил борьбу за право распоряжаться чужим имуществом по собственному усмотрению. Это противоборство было похожим на игру кошки с мышкой, с той лишь разницей, что мышка так и норовила угодить в когти, чтоб ее побыстрей слопали. Внезапно девушка закатилась на весь автобус истерическим смехом. Посыпались реплики, а старушонка, которая на остановке так самозабвенно изучала Эрудита, перекрестилась.

– Сохрани вас Царица Небесная, сохрани Матерь Божия. Дай Бог вам, сладкие мои, здоровья! Утоли, Богоматерь, ваши печали!

Вдруг рыжеволосая закрыла лицо руками и разрыдалась. Пассажиры, переглянувшись с улыбками, вернулись к своим разговорам.

Эрудит уселся удобней. Он тоже был бы не прочь потискать такую. Повернул голову и неожиданно обнаружил на соседнем ряду, сбоку от себя, белокурую девушку, нежную, как ангел. Его поразили ее глаза: огромные, чистые, как родник, и голубые-голубые. Видно, она уже давно разглядывала его военную форму. На ее лице одновременно выражались и застенчивость, и интерес. Встретившись взглядом с Эрудитом, она вся вспыхнула и повернулась к окну.

Статуя Свободы молча слушала старушку, которая то и дело бережно поправляла бант на своей драгоценной кофте.

– Вот ехаю, а сама вся извелась. Курей-то вчера не выпустила, заспешила на автобус. Это ж надыть! Поподохнут они там, цельный день взаперти. Ума-то вовсе не стало. Да и смолоду не было. Где ж его взять-то, раз нету? Сказано, ведь разве умный в навозе ковыряться станет? Одни мы только и ковыряемси. – Она послюнявила пальцы и потерла ими рукав кофты, как бы убирая воображаемые ворсинки. – У меня двенадцать штук их, если с петухом. Хватит мне одной, накой их много. У тебя, небось, полно? – поинтересовалась она у попутчицы и отодвинула от уха черный с красными узорами платок. Статуя Свободы нехотя повернула большую голову, уставилась на старушку сверху вниз и не спешила с ответом, словно обдумывала: правду сказать или не стоит.

– Курей-то, спрашиваю, много ль у тебя? – снова спросила старушка, еще больше отодвигая платок.

– Три десятка. Одной гребаный сосед ноги перебил, по его огороду бегала. Ворюга несчастный. – Голос у нее был грудной, низкий.

– Не понимаю я ваших заумностей, – досадовала женщина где-то сзади. – Я же не против. Рассуждать мы все горазды, а вы скажите, чего делать-то.

– Я ж тебе неоднократное количество раз сказал: делай, что хочешь, – настаивал монотонный мужской голос. – Вообще я категорически не согласен с твоими аргументами, – стараясь показать публике свою образованность, поучал свою попутчицу он. – Опротестовать указания начальника – это, в принципе, не что иное, как отличный способ испортить с ним отношения. Я умоляю…

Эрудит снова бросил взгляд на девушку-ангела. Она неотрывно смотрела в окно. На заднем сиденье неутомимая парочка продолжала борьбу. Эрудит встретил мрачный взгляд зануды, который все продолжал свои нравоучительные речи, внушая уже не слушавшей его несчастной женщине какую-то белиберду:

– Я ловлю себя на мысли, что тебе нравится исполнять роль обиженной феминистки. Имей в виду, начальники только делают вид, что они думают. Они забывают, что мы тоже люди и тоже не любим думать.

Некоторые фразы, которые, видимо, ему особенно нравились, он повторял по два раза. Автобус, вздрагивая и неимоверно тряся пассажиров, двигался уверенно, словно яйцевидный пепелац эцилоппов. Впереди показалась остановка хутора Заречного. Автобус сбавил скорость и, заскрипев, остановился.

– Кто выходит? – повернув лицо к салону, спросил водитель.

Эрудит вскочил, быстро пошел к выходу и сзади услышал:

– Батюшки! Как же я сразу-то не признала? Это же покойного Сашки Донцова сын. Как же я раньше-то не догадалась? Говорю, ума не стало, так оно и есть. Где ж его взять-то, раз нету?

Эрудит спрыгнул на лужайку. По дороге, обогнув автобус, пронесся с натужным рычаньем тяжелый грузовик. Эрудит проводил его поворотом головы и невольно взглянул на окно, возле которого сидела девушка с выразительными голубыми глазами. Их взгляды встретились. Она едва заметно улыбнулась, и все вокруг засветилось небесным весенним светом. Автобус вздрогнул, выбросил густые клубы черного дыма, задребезжал и поехал следом за удаляющимся грузовиком.

х х х