Велесовы сыны

— Да, конечно, это ведь обязательное условие! Ордена доминиканцев, францисканцев, иезуитов и ещё многие, основаны на послушании, целомудрии и нищенском существовании, — иезуит прямо-таки переменился в лице, — А что, в этом обете, такого? Все нищенствующие ордена приносят подобные клятвы! Этого требует монастырский устав.

— Однако, у вашего деда, ставшего доминиканцем появился сын, ваш отец! Как такое могло случиться, не понимаю? Более того, как это прошло мимо такого яростного ревнителя церковных устоев, как Торквемада?! — Настоятель замялся, но переборов себя продолжал. — Не сочтите за хамство, но я действительно не понимаю вот этого. Неужели суровый кардинал сделал исключение?! На него это не похоже!

— Ну вот мы и добрались до истины! А вы, наблюдательны, сеньор Аббат! И внимательно следили за моим речами. Это радует меня, весьма радует! — Монах засмеялся, но как-то не совсем весело. — То, что я сейчас расскажу и послужило главною причиной того, что пришлось подбирать подходящую родословную для меня. И хотя мои предки были достаточно древнего и знатного происхождения, но родные деда от него, просто-напросто, отказались.

Вздохи, которыми, все присутствующие, сопровождали рассказ Дитмара, выдавали внимание собравшихся. Ну, а тот, отхлебнув приличный глоток вина продолжал трагическое повествование.

— Да, это было именно так и не удивляйтесь. К сожалению, истории подобные нашей, происходили достаточно часто. Я знаю несколько подобных случаев, но фамилии называть, здесь, не стану. По линии деда, фамилия Родрик происходила от валлийского личного имени Риддерч, что означает «знаменитый правитель», хотя некоторые предпочитают читать ее как Родерик. — Иезуит замешкался размышляя говорить или не говорить все подробности. Но, махнув рукой на приличия, выдал всю нелицеприятную правду. — Когда мой дед был похищен и подарен эмиру, то все родственники о нём просто-напросто позабыли, вычеркнув его из фамильных списков, будто бы его никогда и не существовало. Он ведь находился в плену. А перестав быть свободным, человек может потерять репутацию. Мало ли что может выясниться потом и всё это, ляжет грязным несмываемым пятном. А кому это надо? Репутацией, мои предки дорожили гораздо более, нежели жизнью своего внука. Потому и вопросов об освобождении деда, у моей родни, больше не возникало. Торквемада, тогда, помог решить этот казус, подтвердив, что по материнской линии у меня в роду готские короли — Ульрик, Аларик и Атаульф, а его заверения было, более чем, достаточно. Маленькие издержки того, к чему нас обязывает наша генеалогия.

— Но это же просто-напросто бесчеловечно? Они могли заплатить пиратам выкуп и освободить твоего деда и своего внука! Он ведь был захвачен ещё ребёнком! — Настоятель посмотрел на этого римского шпиона уже несколько по другому. Его судьбу никак нельзя было назвать легкой и безоблачной, а скорее наоборот.

Перед ними был наглядный пример стойкости духа и тела. — Почему Господь всё-таки допускает такое неравенство? Объясните мне, вы ведь изучали богословие и должны это знать.

А ведь, у нас, такие вещи случаются сплошь и рядом?

Одни получают трюфели в сливочном соусе, лежащие на золотом блюдечке. А другим, приходится вырывать кусок чёрного хлеба изо рта у своих врагов.

Не обращая внимания, на сочувствие, Дитмар продолжал рассказ, словно ему надо было выговориться перед кем-то. Видимо, он носил, в себе эту боль, очень и очень давно, а теперь ему предоставился такой случай.

— Ничего. В плане знатности и родовитости бабушка не отставала, а в каких-то моментах могла бы дать форы, тому же деду. — Тишина в столовой была такая, что ни один звук не нарушал рассказ келаря. — Это удивительно, но до свадьбы, она носила точно такую же фамилию, как и дедушка.

Её генеалогическое древо восходило к королю вестготов Аларику I и его наследнику Атаульфу, предводителям племени тервингов.

По своей древности и родовитости обе фамилии могли бы поспорить между собою, но к счастью этого не произошло. В нашей семье всегда царили мир и согласие.

Однако, всё же, давайте пока возвратимся к моей любимой бабуле. Её история стоила того, чтобы, о ней, можно было написать целый отдельный роман.

Может быть, на старости, я займусь этим делом, когда ни на что другое буду уже не способен. — Дитмар видимо любил свою семью, это было заметно, потому, как он говорил о своих именитых предках.

Настоятель, пожалел, что его родители сгинули в огне пожара так рано. За все прожитые годы, прошлое почти совсем стерлось из его памяти.

— Но это же не конец истории, а скорее её начало! Так ведь?

Как я понимаю, всё самое интересное в этой истории, начинается только сейчас? — Рассказ Дитмара по настоящему заинтриговал Настоятеля, который, как и все с нетерпением ожидал продолжения. Иезуиту было не отвертеться от своих слушателей.

— Когда, мой родной дед, стал подарком эмиру, то ни в чем, не испытывал ни недостатка, ни нужды.