Велесовы сыны

Участковый недоверчиво посмотрел на Рыжебородого.

— Пока валенок этот у тебя на заборе висеть будет, ничего с твоей коровою не случится. Домой, каждый вечер сама будет приходить, еще до того как стемнеет. Ну, а коль не захочет, то её целою и невредимою, прямо к твоему порогу доставят. Никогда, за неё, более переживать тебе не придётся.

Леший гордо распрямил спину, вытянувшись во весь свой невеликий росточек. А затем, пригладив рыжую бороденку, громко и торжественно произнёс:

— Ну и заимка твоя, будет теперича, у меня под защитой находится. Мы же тебе не люди, а нелюди! Обещаниями, просто так, не бросаемся.

Так что помни! С этого моменту и до самого, до скончания веку, можешь на меня положиться.

Чтобы никого не обидеть, Аристарх Витимович улыбнулся самыми уголками губ. Ну, а после, опустив голову, еще несколько секунд делал вид, что гоняет от лица мошкару или комаров. А когда, наконец, все веселие у него в душе улеглось, посмотрел туда, где рыжебородый был за секунду до этого. Только никого на том месте уже не стояло.

К дому участковый подошёл, а корова во дворе стоит и хвостом, как ни в чём не бывало, помахивает. Обошёл, он, вокруг неё пару раз, видит без обмана всё происходит. Та, которую и искал, без подмены.

Его телочка, любимая Зоряна, собственной коровьей персоною и стоит. Целая, невредимая, и довольная. Вид такой, будто бы и не носили её черти по всему лесу.

Завёл он её, в сараюшку. А потом пошёл нужную одежду собирать, чтобы значит за овраг её, к старому орешнику отнести.

За все эти годы, разного добра в доме накопилось столько, что девать его было некуда. Выкинуть, вроде бы, как и жалко, а отдать, вроде бы, как и некому.

Поднабрал, Аристарх Витимович, всё что дедушке обещался, да и от себя, кой-чего полезного преподнес. Может быть, добро это, там нужнее. Видно ж ведь, что не больно-то они у себя в лесу, с жиру бесятся.

Валенки, вон у дедушки, были разные, да и то, оба лишь на левую ногу. Но дедок их носил, не выбрасывал.

Всё богатство, которое он ему приготовил, участковый, к близлежащему орешнику и сволок.

Тут кругом сплошь овраги, да перелески. Где кизилом, где лещиною, ну, а где и колючим шиповником поросли.

Заросли там такие, что сквозь них, без мачете и не продраться. Джунгли, натуральные, словно мы в каком-то Индокитае живём, а не на предгорьях Кавказа. Все переплелось, только вместо лианы, ежевика и дикий хмель.

Напрямик, только если танк или БТР, у тебя, в наличии пребывает. По другому проехать без вариантов. Обходить приходится, в кругаля.

Обошёл Аристарх Витимович, вещи в том орешнике и оставил.

А на следующее утро, с дома вышел, чтоб буренку на хорошие выпасы отогнать. Глядь, а на заборе у него, валенок торчит светло-бежевый.

С этих пор и корова домой вовремя приходить стала. В восемь вечера, будто бы по расписанию, тут как тут.

Молока даёт, в разы более, чем до этого. Вообщем все у него наладилось. Тишь да гладь, да Божья благодать.

А недавно, ни с того, ни с сего, в гости и сама Марина Игнатьевна заглянула. Та, которая в Лесогорске ночным баром заведует.

Говорит, мол, хочу вас предупредить, дорогой наш и уважаемый Аристарх Витимович Косопузенко. Скоро ведь племянник мой, из тюремного заключения возвращается - Василёк.

Тот, который за котёнка, за несчастного, рыжего, заступился. Порешить его живодеру не дал, а за это его в тюрьму кинули.

Тут, она заметила валенок, да и спрашивает.

— Расскажи, кто это на заборе, у тебя, валенки вдруг надумал сушить?

Подошла, посмотрела его поближе, покрутила в своих руках, даже вроде бы как понюхала. А потом, из неё, стали странные вопросы вываливаться.

Хотя ей-то, какое собачье дело, знать, чей-то валенок на заборе сушить вздумали?

Никогда не бывало еще такого, чтоб она ручками своими холеными, грязный валенок теребила.

— Аристарх Витимович, ты человек служивый, да подневольный. Всю свою сознательную жизнь, в наших внутренних органах прослужил, правильно я тебе говорю, али нет?

А глаза у неё злые, хитрые. Смотрит на меня с подозрением. Будто я её личный валенок скоммуниздил и к себе на забор, значится, и пристроил.

— Точно так! — Отвечаю, а сам на неё смотрю и гадаю, что же этой стервозе от меня ещё надобно?

— Так откуда же у тебя, сия любопытная вещица вдруг оказалась? — Марина Игнатьевна, честно говоря, никогда излишним тактом и не страдала. — Может подарил его кто тебе? Али может ты в лесу его углядел, да и подобрал? Или спер, не приведи Господи, у кого?

— Да Бог с вами, что же вы такое тут сочиняете? И не стыдно вам, уважаемая Марина Игнатьевна, на меня явные поклёпы возводить?!

Когда это бывшие майоры милиции, валенки чужие воровать приспособились?!

За всю жизнь свою, ничего чужого, так ни разу и не присвоил! — Аристарх Витимович от обиды и волнения даже заикаться немного стал. — Мне вот этот валенок, как награду или же как форменное издевательство подарили.

Я, тому рыжебородому старикану, имя и фамилию свои передал.

А то, дед Пихто из Кудыкиных гор. Форменное бесчинство, да безобразие. По другому такое не назовёшь.

Тут Марина Игнатьевна засмеялась.