Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ)

— Даже глазом не моргнет, — зло подумала она. «А что он негров освободил — так это для вида просто. Рабы ему не нужны, он и так богач, я слышала. Все они такие, соблазняют цветных девушек, а потом — бросают. Миссис Люси хотя бы. Жила с белым, он ее с ребенком оставил, и даже слышать о мальчике не хочет. Хорошо, что меня Господь миловал, вчера крови начались, — она зарделась. Вспомнив ласковые поцелуи Тедди, то, как он плакал, уронив ей голову на плечо, Марта спросила себя:

-А если он и вправду не знал ничего? Все равно, все равно…Я не смогу жить с сыном человека, который издевался над мамочкой, с братом человека, который…, - Марта внезапно остановилась. Открыв рот, девушка подышала.

Негры ушли вперед, они стояли на тропинке, совсем одни. Тедди, робко взяв ее за руку, озабоченно спросил: «Все в порядке? Ты устала, милая, ты отдохни, пожалуйста, …Я тебе вот это принес…, - юноша достал из кармана бархатный мешочек. Встряхнув головой, он опустился на одно колено:

— Марта, — его каштановые волосы золотились в летнем солнце, — Марта, я знаю, так нельзя, ты сейчас в трауре, и матушка твоя — тоже. Ты просто возьми это кольцо, — он вскинул лазоревые, грустные глаза. «Не носи, просто возьми, пожалуйста. Стань моей невестой, Марта. Когда траур закончится — мы обручимся, официально. Я люблю тебя, ты же знаешь…»

Тедди замолчал и посмотрел на нее. Она молчала — стройная, в темном, глухом платье, черные косы развевались по ветру, на бронзовой коже щек играл румянец.

Марта взглянула на кольцо, что лежало на большой, надежной, крепкой ладони.

— Никогда, — просто ответила она. «То, что было, — было ошибкой, Тедди. Нам с тобой не по пути. Найди себе белую девушку и будь с ней счастлив».

Он убрал кольцо. Поднимаясь, юноша глухо сказал: «Я ни с кем не буду счастлив, кроме тебя, и ты это знаешь, Марта. Почему так? — тоскливо спросил он, протягивая к ней руку. «Неужели вот это, — Тедди указал на свое лицо, — так важно? Я же не виноват в том, что я белый, Марта…, У моей семьи никогда больше не будет рабов, никогда…, - он помотал головой и отчаянно добавил: «Ты же знаешь, не все белые такие, как те, что убили твоего отца…»

— И это говоришь ты, — ядовито усмехнулась девушка, — сын плантатора, который издевался над своими рабами, брат человека, который…, - Марта не закончила. Выхватив из кармана платья конверт, девушка швырнула письмо в лицо. «Не говори, что ты об этом не знал! — ее губы презрительно исказились. «Лгун, актер, мерзавец! Ты бы сделал со мной, то же самое, что твой брат делал с моей матерью, я уверена!»

Марта сжала руки в кулаки, тяжело дыша, а он, побледнев, читал ровные строки:

— Когда мне было четырнадцать, мистер Дэвид Бенджамин-Вулф отобрал меня для размножения. Он сказал, что я должна буду рожать от него детей, на продажу, так как у меня половина белой крови, и мое потомство будет дорого цениться. Также я должна была развлекать его гостей, и его сына, мистера Мэтью, когда тот приезжал на каникулы. Мистер Мэтью бил меня кнутом, и часто…, - Тедди пошатнулся и заставил себя дочитать до конца.

Посмотрев на подпись и печать брата, он, все еще держа в руке бумаги, тихо сказал: «Марта, поверь мне, я ничего не знал…Мне никто, ничего не говорил, ни мама, ни Дэниел…, - Тедди почувствовал, как ноет у него сердце. Вздохнув, он решительно закончил: «Прости меня, прости, пожалуйста,…Я знаю, как тебе тяжело сейчас…Я обещаю, обещаю, Марта…»

Она выхватила у него конверт и холодно ответила: «Белый никогда не узнает, — что такое быть рабом, мистер Теодор, — она сжала зубы, — Бенджамин-Вулф. Белый никогда не поймет негра. Прощай, и не приближайся ко мне больше, — Марта отвернулась. Девушка пошла прочь — высокая, с прямой, жесткой спиной.

Она плакала, не стирая слез со щек: «Господи, как больно…, Но нельзя, нельзя…, В память о папе, в память о том, как страдала мамочка — нельзя. Нельзя предавать свою кровь».

Тедди смотрел ей вслед. Сбежав по тропинке к морю, в сердцах ударив кулаком по камню, юноша прошипел: «Почему, почему мне ничего не сказали? Я же взрослый, я бы понял….». Он вспомнил ее бронзовую, мягкую кожу, ее сладкие губы. Присев на гальку, уронив голову в руки, Тедди разрыдался.

Дэниел, чиркнув кресалом, зажег свечи: «В этой спальне ты дремал, когда тебе год от роду был. Твоя матушка тогда из Виргинии приехала, вместе с Салли, и сюда пришла».

Тедди присел на подоконник, и, закурил, глядя на залив: «Тогда же ты с тети Салли показания снял, да? О ее жизни в имении, — юноша горько усмехнулся, — моего отца».

— Откуда он… — подумал Дэниел. «Одна копия бумаг была у Марты, она ее в Лондон увезла, а вторая — у Салли. Господи, — мужчина похолодел, — неужели…». Он взглянул на лицо брата и поразился — синие глаза потеряли искорку веселья, подбородок затвердел. Дэниел понял: «Совсем взрослый. Уже не мальчик, нет».

— Я только хочу знать, — устало продолжил Тедди, выдыхая сизый дым, — почему мне ничего не рассказали? Не мама, — он вздохнул, — я понимаю, ей тяжело было о таком говорить, даже после всех этих лет. Но ты, Дэниел, ты, же мой старший брат…