"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ)

- Мама знает русский язык. И тетя Марта тоже. И Николя, конечно. Его и попрошу меня учить, -обрадовалась Жанна, - это совсем не подозрительно. Мне никто не запрещал интересоваться Россией. Надо начать читать книги, пока в переводах, - на рю Мобийон стояли тома Тургенева и Пушкина, на французском языке.

У Жанны была своя копилка. Девочка решила:

- Поищу в лавках, рядом с университетом, учебники русского языка. К свадьбе я должна свободно говорить, читать, писать. Петр, наверное, с ней..., - Жанна почувствовала, как зарделась ее щека: «Интересно, когда он вернется...»

Он так и не вернулся. После обеда мать пошла в кабинет, ее ждали женщины с детьми. Братья устроились в библиотеке с учебниками. Жанна, нарочито небрежно, сказала: «Я во дворе поиграю». Она проводила мать до угла бульвара Сен-Жермен. На тротуарах было людно, лето стояло отличное. Жанна подняла голову и посмотрела в синее, теплое небо. Пахло цветами, кричали мальчишки-газетчики. По бульвару ехали омнибусы, украшенные рекламой Le Bon Marche.

- Жаль, что у нас метро пока не построили, как в Лондоне, - Жанна подала кондуктору медь и вскарабкалась по узкой лестнице на второй, открытый этаж. Считалось, что дамам наверху ездить неприлично, однако Жанна была еще ребенком. На нее никто не обращал внимания. Она знала, где ей выходить, у Елисейского дворца. Оттуда до рю Дарю было совсем близко. Она сняла шляпку и перекинула косы на грудь. Затылок грело летнее солнце.

- Он будет доволен, - подумала Жанна, - я отличная хозяйка. Я выучу русский язык, приму его веру..., -матери она пока ничего говорить не собиралась, но про себя хмыкнула:

- Николя православный, как его отец. Мама привыкнет. Тем более, Петр собирается в России жить. И я с ним..., - она вспомнила увиденное в гостинице:

- Я кое-что знаю. Остальному меня Петр научит. Мужчинам нравится, когда девушка неопытна.

Жанна никогда не была в православной церкви. Она посмотрела на золотые купола, на белокаменную, шатровую колокольню, на мозаики над входом. Потолки были низкими, расписанными фресками. Пахло ладаном, в полутьме трепетали огоньки свечей. Жанна, не снимая шляпки, бродила между иконами. Петр показывал ей образ богоматери. Девочка вспомнила:

- Его прабабушка православие приняла, и бабушка тоже. Тетя Марта, правда, англиканка. Она не венчалась с отцом Петра. А я обвенчаюсь, - Жанна представила себе кружевную фату и пение хора. Она взглянула на икону Мадонны, как называла ее девочка, и перекрестилась. Жанна, решительно подошла к деревянной стойке, где сидел монах в черной рясе: «Я бы хотела поговорить со священником, месье».

У подъезда особняка Ротшильдов на Шоссе д’Антен стояла пробка из роскошных экипажей. Вокруг газовых светильников кружились мотыльки. Вечер был теплым. Прием, один из последних в сезоне, устраивали в саду. Дорожки украсили горящими свечами. Оранжерея открыли, оттуда доносился кружащий голову запах магнолий. Петя потрогал приглашение на атласной бумаге, в кармане фрака. Он, бессильно подумал:

- Как я мог отказаться? Это Ротшильды..., Я, хоть и не работаю больше в Южной Африке, но все равно, в переписке с Родсом. У них есть доли в добыче алмазов..., - Петя исподволь взглянул на красивый профиль женщины.

Мирьям откинулась на бархатное сиденье ландо. Черные волосы были уложены в пышный, высокий узел, и перевиты жемчугами. Расшитые бретели на вечернем, низко вырезанном платье цвета темного граната открывали белую кожу. Легкая, бальная, шелковая шаль окутывала стройные плечи. Чулки у нее тоже были кружевные, гранатовые. Из-под подола виднелась тонкая щиколотка.

Два часа назад, в ее номере, в пансионе, Петя, удерживая ее у себя на коленях, надевал эти самые чулки. Она была в корсете, без панталон и рубашки. Мирьям задержала его руку: «У нас есть время, милый». Пахло мускусом, на большой кровати в спальне, на персидском ковре, были разбросаны шелковые подушки. Ее волосы падали на узкую, белую спину. Она стонала, откинув голову: «Я люблю тебя, милый...»

- Тетя Юджиния в деревню уехала..., - Петя отогнал эти мысли и позвал кучера: «Здесь, месье».

Юджиния, на выходные, забрала семью и маленького Ника в деревню на Сене, где она летом снимала комнаты. Мирьям повела рукой:

- Я ей сказала, что занята. У меня дела в Сорбонне, медицинские, - женщина улыбнулась: «Нику понравится. Мальчики его и Жанну на лодке покатают».

Петя вздохнул:

- Я бы и сам с большим удовольствием на лодке покатался. Погулял на реке, с детьми поиграл..., -вслух он этого не сказал. Когда пришло приглашение на прием у Ротшильдов, Мирьям, небрежно, заметила:

- Давид их лечит, и меня они знают. Ты с ними встречался, милый, - она лежала черноволосой головой у него на плече, - тебе важно поддерживать хорошие знакомства, создавать себе репутацию..., - Петя спал. Мирьям сидела в халате на балконе номера, покуривая, глядя на слабые, летние звезды. Внизу было тихо, изредка скрипели колеса пролеток, цокали копыта лошадей. Был вечер пятницы, в Марэ многие соблюдали шабат.