Вельяминовы. Начало пути. Книга 1

— Да я тебе! — первый потянул шпагу из ножен. Второй солдат перевернул бочку, — кости упали в грязь, — и, подставив солдату подножку, пустился наутек. Охранник погнался за ним.

— Ну, вот и славно, — Петя тенью прошмыгнул в шатер. Бонкомпаньи крепко спал.

Оглянувшись, Воронцов положил письмо под сброшенную на ковер одежду и был таков.

У себя в палатке он зевнул, и вытянулся на подушках.

— Приеду осенью домой, — подумал он, — Марфу буду выпускать из постели только девчонок покормить. Дня три, а то и четыре проваляемся. Надо будет в Париже еще вина хорошего взять, ящика три, все дешевле, чем у нас. И это ноябрь будет, пусть устриц привезут, мистрис Доусон на лед их положит. А потом на охоту съездим, давно я на оленей не ходил.

Ну, это, конечно, если меня в Нижних Землях не убьют».

Он заснул, улыбаясь, и видел во сне Марфу с детьми.

— И да пребудет с нами благословение Господне, — надрываясь, закричал папский нунций.

Наемники, которых рано утром разбудили для проповеди, хмуро зевали. Сзади уже кто-то играл в кости на расстеленном плаще, несколько человек с ожесточением чесались.

— Аминь, — громко сказал Петя и, перекрестившись, искоса взглянул на Бонкомпаньи. Красивое лицо сына понтифика было хмурым, чуть подергивался уголок губ.

— Мне надо в Рим, — внезапно, тихо, сказал он, наклонившись к Пете. «Присмотрите, чтобы тут все было в порядке».

— Конечно, синьор Джакомо, — кивнул Корвино и, только когда Бонкомпаньи, расталкивая наемников, прошел к своему шатру, Петя позволил себе улыбнуться — мимолетно, тонко.

— С Божьей помощью мы искореним протестантскую заразу не только в Ирландии, но и во всей Европе! — продолжил отец Сандерс.

— Ты протестантов-то не трогай, — посоветовал чей-то сочный голос из толпы. «Моя покойная матушка, храни Господь душу ее, лютеранка была, так что же, ты бы и ее на костер отправил, а?».

— Все еретики должны быть уничтожены! — заорал Сандерс.

— То еретики, — раздался еще чей-то голос, с немецким акцентом, — а то родные люди. У меня сестра замужем за лютеранином — дай тебе волю, ты и племянников моих огню предашь? Да ну вас, — давешний мощный солдат внезапно вышел вперед.

— Иоганн, да не лезь ты на рожон, — посоветовал ему кто-то.

— А я просто попов не терплю, — Иоганн сплюнул под ноги нунцию. «Я католиком родился, им умру, но этот же, — он кивнул на Сандерса, — если руки ему развязать, все вокруг кровью зальет.

— Вон, — Иоганн показал на рейд, — там корабли португальского короля стоят, они в крестовый поход идут, против неверных. Гроб Господень все достойней освобождать, чем умирать за какого-то, — он выругался, — короля Ирландии. Кто куда, а я к ним! — наемник повернулся и, молча, ушел в сторону порта.

— Остановитесь! — завизжал Сандерс, но было поздно — за Иоганном последовала тонкая струйка людей.

— Синьор Корвино, ну сделайте что-нибудь! — повернулся к нему нунций. «Заплатите им!»

— Чем, святой отец? — Петя развел руками. «Какие мне деньги отпустили в Риме, — я все раздал, как и велено было. Вот моя расписка, с печатью, вот ведомость — он протянул Сандерсу связку бумаг, — а более у меня денег нет.

— Но вы, же можете, — Сандерс чуть не плакал, — нас ссудить? Мы вернем…

— Я на вас и так бесплатно работаю, святой отец, — злым шепотом сказал Петя, — а вкладывать деньги в сомнительные предприятия я не намерен. Тем более, что у меня сейчас все в обороте».

— Мы вам вернем землей! — пообещал Сандерс. «Имение в Ирландии…»

— Лучше одна птица в руках, чем две — в небе, — пожал плечами Петя и ушел в свой шатер.

— Десять золотых флоринов — сейчас, пятьдесят — в месяц, и процент с добычи! — раздался снаружи голос одного из капитанов португальского войска.

— А с бабами там как? — поинтересовались у него.

— Да уж получше, чем в этой вшивой Ирландии, — ответил португалец. «Мавританки там красивые, горячие, пальчики оближете!»

— Записывай нас! — велел ему кто-то из наемников Бонкомпаньи.

— Как хорошо, что ты приехал, — нежно сказала Констанца, сидя за ужином напротив мужа.

«Приятно, что ты обо мне думаешь». Она потянулась к серебряному блюду. «Его Святейшество прислал нам свежей земляники, хочешь? Так мило с его стороны».

— У меня с ним аудиенция завтра с утра, — спокойно сказал Джакомо, — я его поблагодарю». Он положил в рот ягоду: «Очень ароматные, сразу видно — прямо с гор».

— Тогда, если ты позволишь, я навещу кузину Бьянку, та, что сломала ногу, упав с лошади, помнишь? — Констанца чуть вздохнула. «Она все еще лежит, бедняжечка».

— Ну конечно, — улыбнулся Бонкомпаньи, — передавай ей пожелания скорейшего выздоровления от меня. Отнеси ей ягод, — он кивнул на стол, — пусть порадуется.

— Ты такой добрый! — восхищенно сказала Констанца и добавила, понизив голос: «Пойду в опочивальню, приходи побыстрее, хорошо?»

— Конечно, любовь моя, — так же тихо ответил ей муж. «Я сейчас поднимусь».

— Сколько осталось? — Петя взглянул на Сандерса, и ему даже стало жалко папского нунция — такое растерянное лицо было у священника.

— Едва ли сотня, — вздохнул тот, глядя на полупустой лагерь.