Вельяминовы. Начало пути. Книга 2

— Да не откажет тебе никто, на себя посмотри, — Джон усмехнулся. «Ты же у нас красавец, как Испанец, во время оно. Да еще и с титулом, и с землями кое-какими. Только, дорогой мой Франческо, не можешь ты вот так жениться, ты у нас уважаемый римский гражданин, надо все это обставить, — разведчик подумал, — изящно.

— Придется вам, конечно, два раза венчаться, ну уж ладно. Я ее в следующем году отправлю в Париж, под крыло к дяде Матье, — Джон еле сдержал улыбку, — а тот ее пристроит к пресловутой мадам де Лианкур в свиту. Там и встретитесь, ну, якобы.

— Понятно, — угрюмо ответил Фрэнсис. «А ты уверен, что там безопасно, все-таки король Генрих…

— Ну, дядя твоей невесты за семью свою кому угодно глотку перережет, не то, что королю Генриху, — заметил Джон и вдруг посерьезнел: «Но насчет Испанца, Фрэнсис, — ты даже ей не имеешь права о нем говорить. Об Испанце в этой стране знают трое — ты, я и ее Величество, и пусть так и будет. Как его воспитанник, кстати, этот мальчик, Хосе? Ну, тот, которого, он в Лиме подобрал, сирота?

— Учится, — Фрэнсис улыбнулся. «Очень способный юноша, года через три уже в университет отправится, в Болонью. Врачом хочет стать».

— Ладно, — Джон поднялся, — у меня тут еще встреча, а ты иди к своей будущей теще, она тебе понравится. И смотри, ты на хорошей девочке венчаешься, дочери Корвино, не обижай ее.

— Никогда, — твердо ответил Ноттингем, — пока я жив.

— И загляни ко мне на той неделе, — велел Джон, когда граф был уже в дверях, — я тебе письмо Констанцы отдам.

Полли высунулась из своей комнаты и спросила: «Ну что?».

— Он тебя в Париж отправит, к дяде, — мрачно ответил Фрэнсис, — ты там осторожней только, хорошо?

Девушка оглядела пустой коридор, и быстро поцеловав жениха, сказала: «Заходи ко мне, я сейчас закончу с твоими документами, и отправимся к матушке, вместе».

— Что-то я боюсь, — признался Ноттингем, устраиваясь на простом табурете. Полли присела к нему на колени и, прижавшись щекой к плечу, сказала: «Милый мой граф, тебе тридцать семь лет, взрослый мужчина, чего ты боишься?».

— Я никогда еще не делал предложения, — ответил Фрэнсис, целуя ее руку — с ловкими, смуглыми, испачканными в чернилах пальцами. «Убивать — убивал, документы воровал, печати подделывал, ранили меня…

— Сколько? — озабоченно спросила Полли.

— Два раза, еще, когда мальчишкой был, по глупости, — отмахнулся Фрэнсис. «Даже в кораблекрушении пришлось побывать, а вот — предложения — не делал».

Полли потянулась за холщовыми нарукавниками, и рассудительно сказала: «Ну, вот и научишься заодно, мой дорогой граф».

Уже подходя к дому Кардозо, глядя на стройную спину Марфы, что вела за руку девочку, Степан вспомнил простой медный крестик и темные, грустные глаза отца Джованни.

— А если жив он? — подумал Ворон. «Я же ему солгал тогда — может быть, он так и погиб где-нибудь, не узнав, что у него есть дочь? Да где же искать его теперь — если я у Джона спрошу, то придется все рассказывать, до конца, а я этого не смогу сделать, — он вдруг поймал себя на том, что тянется за шпагой.

— И мальчик этот, сын Мендеса, их внук — Степан на мгновение замедлил шаг, — как же он тогда плакал, бедный, в костер тянулся, а потом кричал: «Мама! Мамочка!» — а она уже мертвая лежала, в пыли. Где он сейчас? Тоже умер, наверное, — он вздохнул, и, догнав сестру, сказал: «Кажется, мы и пришли».

Дон Исаак сам открыл дверь и радушно сказал: «Проходите и сразу за стол, все вместе».

— Мы позавтракали, — запротестовала Марфа.

— Знаю я ваши завтраки, — заметила пожилая, еще красивая женщина, появившись из-за спины мужа. «Ребенок с утра должен есть горячее, да и вы, миссис Марта, тоже, вы же кормите еще».

— А откуда курица? — спросил Степан, усаживаясь за стол.

— Понимаете, — Кардозо смешливо откинулся на спинку кресла, — это моя семья тут живет по личному приглашению ее Величества, а вообще — ну, как вам сказать, все же у нас тут порт, много народу приезжает, некоторые задерживаются. На какое-то время, — Кардозо принялся за еду и добавил: «Если бы вы, рав Авраам, тут подольше пробыли, я бы вас сводил кое-куда в субботу с утра. Миньян у нас давно есть и даже более того. Гораздо более. Видите, и курица тоже появилась».

— Мы для вас сундук упаковали, — добавила Хана Кардозо, — и в Плимут его отправим завтра.

Там все моими руками приготовлено, на этой кухне. Только сразу все не ешьте, ладно? — жена дона Исаака улыбнулась, и Степан почувствовал, что краснеет.

— Да зачем? — смущенно сказал он.

— Ну, — заметила женщина, — кто вам там еще такое на стол подаст?

— Спасибо, — искренне ответил Степан.

— А ты не думай, Мирьям, у нас тут весело, мы не всегда вдвоем с доньей Ханой, — обратился Кардозо к девочке. «Мои сыновья младшие поблизости живут, у нас пятеро внуков, так что будет тебе с кем поиграть, да и миссис Марта тоже по соседству. А потом выучишься на акушерку, и мы все будем тобой гордиться, и отец твой тоже!»

— Конечно, — нежно сказал Степан и обнял дочь, сидевшую рядом.