Вельяминовы. Начало пути. Книга 2

— Господи, какая красавица, — вдруг проговорила Марта. «И маленькая, какая, теперь понятно, почему мама такая высокая — в князя. Посмотрите, словно птичка».

— Ты у меня тоже, как птичка, — наклонившись, шепнул ей Николас и Марта, пожав его крепкие пальцы, подумала: «Скорей бы уж, Господи».

— Вот тут венчаться и будем, — указала она на шпиль Святой Елены, — как раз рядом, удобно.

— И почему только три недели ждать надо, — пробурчал Николас и Дэниел, рассмеявшись, вдруг замолчал.

— Идут, — шепнул он.

Марфа издалека увидела Виллема, — он вел под руку какую-то женщину — высокую, почти ему вровень, стройную, смуглую, в красивом платье аметистового шелка, отделанном кружевами.

— Вот оно как, значит, — тихо сказала Марфа, сцепив нежные пальцы. Глубоко вздохнув, тряхнув головой, она пошла им навстречу.

— Господи, — повернулась Тео к адмиралу, — она и не изменилась совсем.

— Иди, дочка, — ласково подтолкнул он ее.

Марфа замедлила шаг и остановилась — люди толкали ее со всех сторон, и, она, даже не видя, куда идет, шагнула вперед — не веря своим глазам.

На стройной шее играл, переливался крохотный, детский золотой крестик с алмазами.

— Девочка моя, — сказала тихо Марфа и протянула руки. «Федосья, девочка моя. Иди сюда, доченька».

Тео наклонилась, и, уронив голову на мягкое, покрытое прохладным шелком плечо, заплакала — тихо, поднеся к губам руку матери. «Матушка, — сказала она, рыдая, — матушка, милая…»

— Не надо, — шепнула Марфа, гладя ее темные локоны, — не надо, доченька. Все хорошо, все закончилось, ты со мной, и больше я тебя никуда не отпущу. Пойдем домой, — она потянула дочь за руку, — там брат твой младший, ты же его младенцем помнишь, а ему уж двадцать исполнилось, Питеру.

— Матушка, — спросила Тео, вытирая глаза, — а вы моего письма не получали, из Сибири, что я замуж вышла? Ну, после того, как Ивана Ивановича убили?

— Нет, — Марфа покачала головой, — ничего не было. Что Ермак Тимофеевич утонул, — она перекрестилась, — то знала я, весть дошла, а более — ничего.

— Ну, так муж мой здесь, со мной, — все еще всхлипывая, проговорила Тео, — Волк, Михайло Данилович, и сын наш старший, Данила, Дэниел то есть, и дочка, Марта, и жених ее, Никита, Николас, то есть, и самый младшенький, Стивен, два годика ему…

— А Белла, значит, там и погибла, в Картахене, в море, упокой Господи душу младенца невинного, — горько сказала Марфа.

Тео взглянула на нее сухими, блеснувшими зеленью глазами: «Жива, Белла осталась, матушка. Ну, три года назад жива была еще».

— Так, — спокойно сказала Марфа, и еще раз повторила: «Так».

Она повернулась к Виллему, что стоял сзади, и, перекрестив его, проговорила: «Я-то уж думала, случилось с тобой, что, милый мой».

— Пойдем, — адмирал взял ее за руку, — там, ждут уже все. Мы вам решили дать сначала вдвоем повстречаться.

Марфа вдруг усмехнулась: «Ну, одним фазаном, я вижу, дело не обойдется. Устриц тоже не хватит, а рынок уже закрыт. Ничего, у меня в кладовой колбаски висят, на ужин приготовим, а завтра на рассвете ты, — повернулась она к Тео, — с мистрис Доусон на Биллинсгейт пойдешь, не забыла дорогу же?

— Не забыла, — улыбнулась женщина, и, поднеся к губам нежную руку матери, — поцеловала ее.

«И маленькую Марту возьми, — распорядилась женщина, — раз с женихом приехала, значит, скоро своим домом заживет, пусть учится».

В большой столовой усадьбы Кроу горели высокие, серебряные подсвечники.

— Тут так много народу не было со времен свадьбы Полли и Мэри, — усмехнулся Питер, наливая сестре вина. «Ты пей, в Японии, наверное, такого нет, это нам дядя Мэтью из Парижа присылает».

— Хорошее, — подняла бровь Тео, пригубив. «А в Японии, братец, сливовое вино— там же виноград не растет. Когда я в Новом Свете жила, там испанское было — тоже хорошее, но с этим не сравнить, конечно».

— Насчет тканей ты не волнуйся, — Питер принялся за устрицы. «Я тебе дам записку в лавку мою, на Бирже, тут недалеко, приезжайте и выбирайте все, что вам понравится, о деньгах и не думайте даже».

— Питер, — покраснела Тео.

Он отложил серебряную вилочку и ласково сказал:

— Моя племянница замуж выходит, дорогая сестра, а я у семьи денег не беру, и брать не буду, до смерти моей. Кружева — это вы к мистеру Ричардсону пойдете. У него лавка рядом. Там уж заплатить придется, — брат смешливо поднял бровь, — но со скидкой, конечно. Туфли там, портниха, — это матушка все устроит. Ты ешь, а то тут мужчин много, — Питер рассмеялся, — ничего не оставят.

Марфа наклонилась к Волку и сказала: «Михайло Данилович, а вот ты скажи мне, ты в клинках разбираешься?»

Волк усмехнулся. «Ну, Марфа Федоровна, не зря меня самым искусным фехтовальщиком на севере Японии считали».

— Ну и хорошо, — Марфа улыбнулась. «Ты Данилку своего возьми тогда завтра, и к оружейнику сходите, Виллем вас проводит, с утра, как позавтракаем. Мальчик на корабль едет, ему при шпаге надо быть, да и тебе тоже, дорогой зять.

— И вот еще что, — как дочку твою повенчаем, бери-ка ты Федосью со Степой и в усадьбу нашу деревенскую отправляйтесь, а мы к вам на Рождество приедем».

— Марфа Федоровна, — Волк помрачнел.