Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— Да, — Волк пропустил ее вперед, — как только они от пациентки вернутся. Ну а надолго ли, — он пожал плечами, — в конце месяца должен ребенок родиться, так что немного осталось.

— А потом вы в Париж, — тихо произнесла Констанца.

— Дядя Мэтью обещал водить мою жену в театры, — усмехнулся мужчина, — ну и я, конечно, буду приезжать.

Крокодилы лежали в большой деревянной бадье. Вокруг стояла толпа, наиболее смелые из дам перегибались через край, и тут же, ахая, отступали назад.

— В день шесть цыплят съедают — гордо сказал служитель в королевской ливрее. «Прямо на части рвут».

— Адмирал рассказывал, на Востоке они тоже есть, — Волк посмотрел на неподвижные, темные тела. «А теперь его Величество хочет заполучить слона, и зверей из Африки».

— Мне понравилось в Париже, — внезапно повернулась к нему Констанца, когда они уже шли к выходу из парка. «И кормят там вкусно».

— Ну, так приезжайте, — рассмеялся Волк. «Миссис Тео в следующем году ко мне присоединится, как дитя постарше станет, мы вам всегда будем рады».

— Спасибо, — Констанца подняла на него глаза и горько сказала себе: «Забудь. Он такой красавец, он на тебя и не смотрит даже, и никогда не посмотрит. Иди, делай балансы и прозябай в одиночестве до конца дней своих».

— Вы задумались, — мягко проговорил Волк.

— Да, — девушка взглянула на толпу, что наполняла полуденный Сити. «Вам же на Лайм-стрит надо, к миссис Стэнли, я дальше сама дойду, спасибо вам за прогулку».

— Уверены? — Волк озабоченно посмотрел на нее.

— Ничего страшного, — попыталась улыбнуться Констанца. «Передайте миссис Тео и Марте привет, хорошо?».

Волк наклонился над ее рукой и девушка, вздрогнула: «Меня Питер ждет, мы сегодня проверку счетов делаем. Всего хорошего, мистер Майкл».

Она быстро пошла к усадьбе, а Волк, вздохнув, проводив глазами ее рыжую голову, повернул на север.

Констанца, пробираясь через толкотню, орудуя локтями, чувствовала, как по ее лицу стекают слезы. «Уродина, — сказала себе она, — и уродиной останешься. И вообще, как ты посмела!

Он женат, у него дети, даже внук есть. Не думай о нем, никогда!»

Девушка вдруг вспомнила, как Мирьям, вернувшись из Озерного края, сидя по шею в горячей воде, положив каштановую голову на край медной лохани, томно сказала: «Очень жаль, что твой брат никогда не поступит так, как мой папа. А то бы я за него вышла замуж, конечно».

— А ты? — спросила Констанца, закалывая на затылке волосы.

Тонкая бровь дернулась. «Не для того мою мать моя бабушка, с обмороженными, переломанными ногами, вверх по ледяному склону тащила, не для того ее отец миссис Марты прятал, не для того моя мама на костре стояла, чтобы я вот так просто все это бросила. Даже ради твоего брата».

Констанца посмотрела в упрямые, карие глаза и, краснея, спросила: «Но ведь ты его не любишь?»

— И он меня тоже, — расхохоталась Мирьям, выливая в воду апельсиновую эссенцию. «Так что все это — только разговоры».

Девушка шмыгнула носом, и, пощупав деньги в мешочке, что висел у нее на поясе, хмуро сказала: «А, в общем, я сейчас пойду, и куплю книг, заодно и успокоюсь. Питер подождет, все равно он обедает еще».

Она спустилась по выщербленным каменным ступеням, и, вдохнув запах бумаги, пыли и краски, — невольно улыбнулась.

— Леди Констанца! — торговец поднялся ей навстречу. «Рад вас видеть, с той недели не заходили к нам. Вам как обычно?».

Девушка, еще комкая в руке платок, кивнула и хозяин лавки, сняв с большого, обитого потрескавшейся кожей, кресла пачку книг, радушно сказал: «Сейчас я все принесу, я же для вас особо откладываю. Хотите, мальчика за элем пошлю? Или вина вам налить? У меня хорошее бордо, для таких, как вы покупателей, держу».

Констанца приняла серебряный бокал, и, внимательно стала просматривать плетеную корзину, полную книг, что поставил перед ней торговец.

— Вот это я, пожалуй, возьму, — пробормотала она, откладывая «Практику химической и герменевтической физики» Томаса Тимма.

— Не советую, — раздался сверху смешливый голос. «Это чистая алхимия, перевод трактата Жозефа Дюшена, личного врача короля Генриха. Впрочем, многим женщинам мистика кажется увлекательной».

Констанца подняла глаза и, увидев красивого, невысокого юношу в камзоле испанской кожи, сердито ответила: «Мне не кажется. Я предпочитаю мистике — науку. Вы читали сэра Фрэнсиса Бэкона?».

— Подержите, — юноша довольно бесцеремонно посадил ей на колени дремлющего ребенка — лет двух. Увидев глаза Констанцы, он рассмеялся: «Зубы у него есть, конечно, однако он не кусается. А сэра Бэкона, — юноша достал из-под мышки книгу, — я как раз купил. ««О значении и успехе знания, божественного и человеческого». Читали?

— В рукописи — сладко ответила Констанца. «Сэр Фрэнсис дружит с моим старшим братом.

Меня зовут леди Констанца Холланд, — она протянула руку.

— Мистер Джозеф, — поклонился юноша. «Я, кстати, врач».

— А это ваше дитя? — Констанца посмотрела на ребенка, который, просыпаясь, тер смуглыми кулачками чуть раскосые глаза.