Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— Сейчас нам накроют завтрак, — Яков потянулся, — и мы с Джоном и вами еще их обсудим.

Долго и обстоятельно.

По мостовой, мимо дворца, ехали телеги фермеров. Ник посмотрел на голубое, золотящееся рассветом, небо, и пробормотал: «Все равно я не верю».

— Положи руку на эфес шпаги и поверь, — Питер развернул его и подтолкнул. «Пошли, я хочу принять ванну и лечь в постель, мы к Якову в пять вечера приехали, а сейчас — семь утра».

— А потом что? — Ник все стоял на месте.

— А потом, — Питер сладко зевнул, — ты поедешь с Виллемом на верфи, закладывать «Ворона», а я, мой дорогой, отправлюсь в деревню, — он подмигнул, — к жене и детям. Ну, что стоишь, король нас к завтраку не пригласил, надеюсь, у мистрис Мак-Дугал найдется жареный бекон.

Питер засунул руки в карманы, и легко наклонившись, подобрав яблоко, что упало с телеги, подкинув его вверх — рассмеялся и пошел вверх по Уайтхоллу — туда, где над крышами Сити уже поднималось солнце.

Мистрис Доусон внесла блюдо с цыплятами и присев, всхлипнув, спросила: «Что, его величество прямо так и сказал: «Встаньте, сэр Николас Кроу?»

— Угу, — кивнул Питер, вытирая руки салфеткой. «Кеннет, дай-ка мне ножку, и не одну, а несколько, — мужчина рассмеялся.

Экономка покачала головой: «Господи, видел бы сэр Стивен сына своего, порадовался бы. И что, он теперь обратно туда, на север, сэр Николас?».

— Как только корабль закончат, — ответил Питер. «Он и мистер Майкл, — Питер прожевал, и, обведя взглядом кухню, сказал: «Кеннет, ты завтра Стивена сюда отправь, я его потом в Лондон отвезу, отец хочет, чтобы он на верфях до отплытия нашего поработал, они в Дептфорде будут жить».

— Конечно, — кивнул шотландец, и, забросив руки за голову, улыбнулся: «Скорей бы домой, так скучаю уже по Шотландии».

— Тебе же в Ольстер через три года, — заметил Питер. «Ну, надеюсь, ты один туда поедешь, без семьи?»

— Это еще почему? — удивился Кеннет. «Там совершенно безопасно, у меня будет замок, охрана — все, как положено. Нет, дорогой мой, я без Полли и детей — никуда не отправлюсь.

Александр, мистрис Доусон, привет передает, — шотландец улыбнулся, — он с мистером Джованни и Николасом в Оксфордшир поедет, на похороны, а потом уже — к нам вернется».

Мистрис Доусон шмыгнула носом и перекрестилась: «Господи, и леди Мэри покойница, — как бы счастлива за ее мальчика была».

— Николас сюда приедет потом, — ласково отозвался Питер, — на могилу матери, вы уж поухаживайте за ним, мистрис Доусон, хорошо?

— Ну конечно, мистер Питер, — захлопотала экономка, — конечно.

Полли просунула голову в дверь и сказала: «Кеннет, поехали, пока она спит, а твои дети — сестра подмигнула Питеру, — уже в лохани сидят, поднимайся».

Мистрис Доусон перекрестила возок, и, взглянув на шпиль церкви, что возвышался на холме, вздохнула. В лучах вечернего солнца листья далекого дуба казались изумрудными.

— Сейчас уберусь на кухне, — подумала женщина, — и схожу на кладбище. Леди Мэри, мистер Питер-старший, миссис Тео, миссис Юджиния. А маленькая Тео в Новом Свете, там и повенчается, должно быть. Господи, только бы больше никого не хоронили, да и вообще — ни разу они тут, в деревне, не венчались, все в городе и городе. А летом тут красиво, можно столы прямо на дворе поставить. Да и кому венчаться-то? Мистер Майкл разве что только, да он, наверное, уже и не женится. Сэр Николас моряк, вряд ли за него кто-то замуж пойдет, а Уильям молод еще. А как хорошо было бы, — она еще полюбовалась просторной равниной, медленной рекой, красными, черепичными крышами деревни, и, погладив розы, что цвели в каменных вазах у парадного входа — зашла в дом.

В умывальной пахло мылом и счастьем. Рэйчел стояла на коленях, засучив рукава, и обливала детей теплой водой.

— Папа к нам! — потребовал Майкл, смеясь. «Сюда папа! — поддержала его Юджиния.

— Милые мои, — рассмеялся Питер, опускаясь на выложенный камнем пол, рядом с женой, — да я не помещусь. А это у вас корабли? — он опустил руку в медную лохань и достал искусно вырезанную игрушку. «Морское сражение?»

— Нет, — сын помотал каштановыми кудрями. «Я — Индия, Юджи — Африка, мы торгуем».

— Хорошая мысль, — Питер погладил ребенка по голове.

— Давай их вытаскивать, — Рэйчел потянулась за шелковыми полотенцами и шепнула мужу на ухо: «Ужин я накрою, в опочивальне. Куропатки и пирог со сливами, как ты любишь. И белое бордо».

— И шкатулка, — едва слышно велел ей Питер, вытирая сына, надевая на него длинную рубашку. «Я их сам уложу, — он распрямился и, подхватив детей, улыбнулся: «Про слонов вам рассказать, или про тигров?»

— Про тигров! — приказал Майкл. «Нет, про слонов, — не согласилась сестра.

— И про тех, и про других, — Питер прижал к себе детей, и, поцеловав жену в рыжую макушку, тихо сказал: «Я тебя люблю. Так, что даже не знаю — как еще это сказать».

— Просто возвращайся ко мне, — Рэйчел вскинула аквамариновые глаза, — вот и все.

— Всегда, — твердо ответил он, и понес малышей в детскую.

— Дорогая тетя Марта! — прочла Марфа, и, сдвинув на мгновение очки, посмотрела на Николаса. Тот сидел, откинувшись в кресле, закрыв глаза.