Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

Марфа вздохнула: «Следующим летом навещу вас, в Амстердаме-то, я к Морицу Оранскому еду, в Дельфт, вы там, рядом, так, что ждите в гости» Джованни выпил и заметил: «А мне придется, как мы к вам поедем, к этой можжевеловой настойке привыкать, как я посмотрю».

Хосе взглянул на Мирьям и подумал: «Господи, а и, правда — скорей бы. Ну, дедушка говорил, что, даже если на Святую Землю поехать придется, брат доньи Эстер замолвит за меня словечко. Думал ли я, Господи…

— И вот еще что, Мияко-сан- сказал он вслух, строго, — миссис Стэнли, хоть и акушерка, а в детских болезнях тоже разбирается. Я перед отъездом еще их всех осмотрю, и попрошу ее показать вам местные травы, чтобы снадобья вы научились делать. Тут все-таки деревня, мало ли что, пока врача ждать будете.

— Я тебе помогу, ну, с детьми, — шепнула ему Мирьям, и Хосе понял, что все это время так и держал, ее за руку, — не отпуская.

— Никогда не отпущу, — пообещал он себе. «Никогда».

Волк проверил уздечку и сказал шурину: «Ну, все, езжайте, у тебя же там, ты говорил, контракты какие-то подписывать надо, уже и завтра. Пока ты Уильяма в Итон завезешь, пока то, пока се».

Питер пожал ему руку: «Спасибо тебе. Спасибо что за Мэри едешь». Лазоревые глаза посмотрели на Волка и мужчина, помявшись, вздохнул: «Мне очень, очень жаль, Майкл. И зайди, перед тем, как с дядей Мэтью в порт отправляться, мои поверенные завещания ваши подготовили, надо подписать. Они у меня будут лежать, ну, как все семейные документы.

— А Дэниел? — внезапно спросил Волк. «Ему не надо?»

— Он несовершеннолетний еще, — улыбнулся Питер. «Я вот тоже — хоть главой дела в семнадцать лет стал, завещание только в прошлом году составил».

Белый жеребец заржал, и Волк ласково потрепал его по холке: «Хороший у тебя конь, не видел я его раньше».

— Да, — Питер вскочил в седло, — с последними кораблями привезли, он из Ормуза, арабский, таких во всей Англии — десятка два, не больше. Ну, где там Уильям?

— С детьми, — тихо ответил Волк, глядя на младшего шурина, что, присев на корточки, внимательно слушал, что ему шептал на ухо Стивен.

Во дворе было тихо, с Темзы доносились клики лебедей, и Волк, идя к воротам, подумал:

«Господи, а я ведь на Москве больше двух десятков лет не был. Интересно, как там тот кабак на Чертольской улице, что батюшка под собой держал? Никифор же мне сказал тогда:

«Рано тебе еще срамными девками заниматься, Михайло, молод еще для этого. На большой дороге погуляй, а потом я тебе дело передам».

Волк усмехнулся, и, взяв руку сына, поправил Уильяму стремя. Тот наклонился и сказал:

— С дядей Джованни я договорился, Майкл, как меня на каникулы отпустят — приеду к ним в усадьбу, отвезу всех в Грейт-Ярмут. Там постоялый двор хороший, пусть дети хоть морем подышат, выйду с ними на боте, прокачу по гавани. Ты не волнуйся, все хорошо будет.

— А ты учись, — Майкл потрепал бронзовые, густые волосы. «И отца своего жди, уж следующей осенью и вернется».

Уильям вздохнул и пробормотал: «И матушка тоже уезжает».

— Да, — Питер мягко тронул лошадь с места, — я один с мистрис Доусон останусь. Ну, хоть Констанца с Джоном рядом, будем обедать друг у друга, все веселее.

— Уже и не видно их, — Стивен посмотрел на дорогу. «Меня Уильям научил узлы вязать. Папа, — мальчик взглянул вверх, — а ты вернешься?».

Волк присел и глядя в большие, зеленые глаза, твердо сказал: «А как же. Там твоя тетя, Мэри, твоя кузина, Энни — надо их привезти. Они женщины, им одним сложно. Поэтому я должен поехать. И у дедушки Мэтью там есть дочка, твоя тетя».

— Дедушка Мэтью рассказывал мне про короля Генриха! — восторженно сказал Стивен. «И про Париж! Мы туда поедем?»

— Следующим годом, — Волк улыбнулся и почувствовал совсем рядом горький запах апельсина. Шелковое платье цвета осенней листвы чуть зашуршало по серому булыжнику двора, и Констанца, держа за руки Аниту и Пьетро, строго проговорила: «Видите, дядя Майкл занят, давайте лучше пойдем на ручей!»

— Что хотели-то? — Волк погладил детей по головам.

— На лодке! — страстно попросил Пьетро.

— Пожалуйста! — жалобно добавила Анита, дрогнув черными ресницами, покраснев.

— Дэниел миссис Марту испанскому учит, — Констанца тоже зарделась, — а Хосе и Мирьям занимаются. Вы простите, если мы не вовремя…

— Ну отчего же, — Волк подтолкнул сына. «Бери Аниту и Пьетро, идите к пристани, мы за вами».

— Держитесь, — он подал Констанце руку. «Ночью дождь был, там мостки скользкие еще».

— Спасибо, — тихо ответила она, и Волк, почувствовав, как нежные пальцы касаются его запястья, — вздрогнул.

Желтые листья медленно кружились на темной воде реки. Волк посмотрел на детей, которые что-то строили из палок на берегу и услышал голос Констанцы: «Мне так жаль, мистер Майкл, так жаль…»

— Спасибо, — он заметил краем глаза, как блестит алмазная сережка в смуглом ухе. Вокруг было тихо, только чуть шелестели золотые, длинные листья ив. «Как на Яузе, — вдруг вспомнил Волк. «Сенька меня там плавать учил, когда в долю взял, со стругов воровать.

Сказал: «На Москве ты сразу утонешь, там течение быстрое, да и глубоко, давай здесь.