Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— Ты покури, — сказала женщина, и, нагнувшись, — Полли сидела у ее ног, положив ей голову на колени, — передала ей наконечник слоновой кости.

Полли затянулась и горько сказала: «Я ведь не знала, не знала, матушка, что он — мой брат.

Майкл знал, но не сказал ничего».

— Это мы виноваты, — Марфа глубоко вздохнула. «Надо было тебе раньше рассказать, да вот, сначала, думала я — сэр Стивен пусть это сделает, потом погиб он, а письмо его лежало, должен был Николас его забрать. Да вот…, - Марфа помолчала, слушая, как тикают большие часы красного дерева на стене.

— А ты не говори никому, девочка, — она нежно прикоснулась к щеке Полли. «Я знаю, Мэри знает — а больше никому и не надо знать, даже отцу твоему. И замуж будешь выходить — не говори, что было-то прошло».

— Как родилась она, матушка, — голос Полли дрогнул, — так я сразу подумала — это кара Божья.

Вы и не видели таких, не знаете…

— Видела, — голос Марфы был сухим, холодным, и Полли поежилась. «Я такое видела, что не дай Господь никому увидеть, девочка моя. И жило оно, да тоже — убили потом. А твоя и не жила бы, не мучайся, милая, не надо. Замуж выйдешь, будешь рожать, и все это уйдет.

— Да я не…, - начала, было, Полли, но мать приложила палец к ее губам. «Выйдешь, Александр вон — взрослый мальчик уже, ему не у материнского подола надо сидеть, а учиться, и потом — при дворе быть. В моряки-то ему, конечно, не пойти — кроме него, других наследников титула нет. А ты — выйдешь. И Мэри выйдет. Все будет хорошо».

Марфа помолчала и спросила: «А Питер-то что в Плимуте делает, дорогая моя?»

Полли закрыла глаза, и, подумав: «Господи, помоги! — решительно ответила: «Женился он, матушка».

Он проснулся от криков чаек над заливом. Рэйчел лежала на его руке, и Питер, обнимая ее, приподнял прядь мягких, рыжих волос и поцеловал белую, в чуть заметных веснушках, шею.

— Я сейчас, — озабоченно пробормотала она, — сейчас встану, завтрак приготовлю.

— Я потерплю, — Питер провел губами по ее спине. «А вот с этим, — он нашел нежные пальцы, и направил их вниз, — нет, любовь моя.

Девушка застонала, и, повернувшись, целуя его, вцепилась рукой в деревянную спинку кровати. «Я тебя люблю, — шепнул он, любуясь ее растрепанной головой на простой, холщовой подушке.

— Я тоже! — крикнула Рэйчел, обнимая его и Питер смешливо подумал: «Ну, не знаю, сколько еще эта кровать выдержит, скрипит уже так, что во всем Плимуте слышно».

Она кричала, уткнувшись лицом ему в плечо, а потом, изнеможенно, тяжело дыша, лежа под ним, сказала: «Господи, ничего ведь лучше нету, я так тебя люблю, так люблю».

— Еще не все, — мужчина раздвинул ей ноги и усадил на себя. «Я со вчерашнего вечера кое-чего не пробовал, соскучился».

Рэйчел наклонилась, и, сказала ему на ухо: «Я тоже хочу».

— Очень правильно, — одобрительно отозвался муж, и, развернув ее, чувствуя на губах влажную, нескончаемую сладость, вдыхая запах ее волос, подумал: «И так будет всегда».

— Я сегодня на рынок сама схожу, — гордо сказала Рэйчел, снимая с железной треноги, что стояла в очаге, тяжелую сковороду с жареным беконом. «Я уже не боюсь говорить, вот только акцент…, - она вздохнула и Питер, поймав ее за руку, усадил девушку к себе на колени.

— Тут у половины города акцент, — он налил в оловянный стакан вина, и дал ей выпить. «Это же порт, любовь моя, так что не стесняйся, и говори спокойно, они ко всякому привыкли.

— Я тогда рыбы пожарю, на обед, — ласково сказала Рэйчел, целуя его куда-то в ухо, — и пюре из турнепса сделаю. А рубашка твоя высохла, наверное, ты эту сними, я сегодня стирать собралась, надо в чистом в Лондон ехать».

— Пойду и куплю сегодня ту подвеску, — вдруг подумал Питер, глядя на ее розовые, мягкие губы. «Я тут за две недели кое-что заработал, — он усмехнулся про себя, — в Лондоне я такие деньги за один обед оставляю, а тут вон — живем, и не голодаем. Девочка моя, как же я ее люблю. Пора и ехать, да, хватить отдыхать, тем более доклад мой готов, я еще и с Полли успел поговорить, о планах французов, так что отдам его Джону, а он пусть уже с его Величеством разбирается — что нам дальше делать».

— О работе думаешь? — Рэйчел нежно, осторожно погладила мизинцем каштановую бровь.

— Ты откуда знаешь? — он усмехнулся, и, чуть шлепнул девушку пониже спины, поднимаясь с грубого табурета.

— У тебя всегда лицо такое, — сказала жена, подхватывая деревянное ведро, надевая холщовый чепец. «Ну, когда ты занят чем-то. Я уже поняла, — она смущенно улыбнулась и сказала: «Пойду, воды принесу из ручья, для стирки, и заодно тебя провожу».

— Ну нет, — Питер отобрал у нее ведро. «Я же тебе сказал, — тяжести таскать не надо, я сам все сделаю. Рубашку мою сними, я сейчас вернусь».

Она нежно переодела его, а потом, — Питер обернулся, — стоя на пороге домика, махала ему вслед рукой.

Марфа облокотилась о стойку таверны и ласково сказала: «Значит, в домике капитана Ньюпорта они живут, мистер Берри?»