Вельяминовы. Время бури. Книга 2

– Вы сами, насколько я понял, свободно владеете языком. Рейх, вполне легитимное слово… – Аарон сдержал ругань. Консул сухо добавил:

– Покинуть, без права возвращения. Советую вам, мистер Горовиц, поехать в Бремен, и сесть на лайнер. У посольства Соединенных Штатов Америки есть более важные заботы…

– Чем какой-то еврей, – темные глаза холодно заблестели:

– Куда хочу, туда и поеду. Спасибо, – сунув паспорт в карман, не оборачиваясь, рав Горовиц вышел на улицу. Следующие сутки он провел на ногах. Обращаться к Питеру и Генриху было слишком опасно. Билль о приеме еврейских детей в Британии и Палестине прошел через парламент. Тетя Юджиния, коротко написала:

– Мы сделали все, что могли, милый. Посылайте малышей. Я работаю с представителями еврейской общины и квакерами. Мы обещаем, ни один ребенок не останется без крова… – вернувшись к дымящимся развалинам синагоги, Аарон нашел кое-кого из раввинов. Дверь его квартиры взломали, вещи разбросали. Кухню, впрочем, эсэсовцы не тронули, только разбили окно. Аарон загородил его обломками двери. Он встал к плите, варить кофе.

На совещании они решили, в первую очередь, отправлять детей, которым грозила депортация на польскую границу, и сирот, с арестованными родителями. Подготовив список из двухсот человек, они отправились на разгромленную улицу, искать нужные семьи.

Рав Бек проводил Аарона на Силезский вокзал.

Рав Горовиц ехал в Прагу. В начале осени, он получил письмо от Авраама Судакова. Кузен добрался до Чехии через Будапешт, еще до Мюнхенского соглашения. В Праге, как и в Венгрии, он отправлял евреев в Палестину:

– Мишель здесь, – читал Аарон четкие буквы, – чешское правительство попросило его, частным образом, организовать эвакуацию картин из Национальной Галереи. Они надеются, что Лига Наций договорится со швейцарцами, и сокровища удастся вывезти в Женеву. Ты понимаешь, что Мишель очень помогает нашей работе… – Аарон понимал.

После прошлогоднего визита Мишеля в Берлин, каждую неделю, несколько десятков человек получало от граверов выездные паспорта, с вклеенными визами южноамериканских стран. Святой отец Лихтенберг снабжал евреев письмами, подтверждающими подлинность документов. Они не злоупотребляли коридором, как его называл Аарон. Нацистские пограничники в Бремене могли насторожиться, видя поток людей, отправляющихся в Коста-Рику или Венесуэлу. Тем более, у берлинских евреев не хватало денег на еду, а проезд на пароходе стоил дорого. Святой отец Лихтенберг регулярно приносил Аарону пачки рейхсмарок. Священник отмахивался: «Это мой долг, как слуги церкви». В первую очередь, они посылали в Южную Америку семьи с детьми.

Аарон сидел на жесткой скамье ночного поезда в Прагу, куря сигарету. Он вспоминал весточку от тети Юджинии:

– Лаура вернулась из Токио, и работает в правительстве. Дядя Джон, к сожалению, вынужден был уйти в отставку. Он протестовал против Мюнхенского соглашения, его здоровье очень ухудшилось. Он уехал в Банбери, возиться с внуком. Мальчика назвали Уильям. Он похож на Тони, белокурый, но сероглазый. У Наримуне, в Японии, тоже родился сын. Итальянская полиция вынесла однозначный вердикт, что и Констанца, и мистер Майорана покончили с собой. Тела найти невозможно, несчастье случилось в море. Маленький Джон летом вернулся из Италии, исчерпав пути розыска. Стивен тоже пытался найти какие-то следы сестры, но все оказалось тщетным. Это, конечно, огромная потеря для науки. Из Мон-Сен-Мартена новости невеселые. Когда Виллем стал монахом и уехал в Африку, тетя Тереза слегла. Дядя Виллем пишет, что врачи, ничего сделать не могут. Вряд ли она дотянет до конца года… – отец, из Нью-Йорка, сообщил Аарону, что Эстер получила развод:

– Она не имеет права вывезти мальчиков из Голландии, или оформить американское гражданство без разрешения отца. Он, то есть отец, женился, и уехал через Африку в Маньчжурию. Господь его знает, когда он в Европе появится. Еврейского развода он так и не подписал. Эстер, правда, присудили хорошие алименты. Она взяла няню, и пошла, работать ординатором, в университетскую клинику… – в следующем году сестра защищала диссертацию. Меир, по словам отца, жил в столице, но часто навещал Нью-Йорк:

– Мэтью процветает. Он майор, разъезжает по всей стране с заданиями от военного ведомства. Я посылаю тебе нашу любовь, дорогой сыночек. Пожалуйста, будь осторожнее… – отец не спрашивал, когда Аарон вернется домой. Рав Горовиц получил трехмесячную визу от чехов. Он собирался попросить вид на жительство.