Вельяминовы. Время бури. Книга 2

В музее Ирена, с удивлением, поняла, что мистер Горовиц хорошо разбирается в живописи. Взяв кофе навынос, они устроились на скамейке в Центральном Парке. Вечер был светлым, тихим. Ирена расправила складки платья:

– Он меня в корсете видел, на сцене. В кафе я пришла в хорошем наряде, с декольте… – в музей девушка надела дневной, скромный туалет. Юбка прикрывала колени. Ирена знала, что у нее красивые ноги, но все остальное было не таким стройным. Мать называла ее фигуру, на идиш: «зафтиг». В кафе Ирена заметила, что мистер Горовиц, иногда, поглядывал на ее грудь.

Меир, искоса, смотрел туда, сидя под вязом в Центральном Парке, покуривая сигарету, говоря об искусстве. Он рассказал мисс Ирене, как в школе, прогуливал занятия, пробираясь в музей со служебного входа. Девушка хихикнула:

– Мы тоже так делали. Мы рядом с Музейным островом живем. То есть жили, – поправила себя Ирена. Она махнула в сторону Вест-Сайд:

– Я у вас была дома, мистер Горовиц. Ваш отец… – Ирена покраснела, – приглашал меня и маму на обед. Очень красивая квартира. Я не знала, что вестерны по книгам вашей бабушки снимают… – доктор Горовиц показал полку, в библиотеке, с романами его матери. Меир кивнул:

– Первая книга называлась «В погоне за Гремучей Змеей». Это был военный преступник, конфедерат. Бабушка и дедушка его в Чарльстоне разоблачили. Вы их фото с Линкольном видели, – юноша встал, предложив ей руку:

– Пойдемте. Если мы опоздаем, мистер Рубен за наш столик кого-то другого посадит. Я у него с детства обедаю, знаю его привычки… – Меир, смешливо, подмигнул девушке.

За обедом, в ресторане у Рубена, Меир вспоминал, как они с Иреной танцевали, в кафе. Длинные, черные ресницы девушки дрожали, голова лежала у него на плече:

– Нельзя… – сказал себе Меир, – ты ее не любишь. Ты хочешь ее поддержать, вот и все. Нельзя… – он вспомнил кольцо старого золота, с темной жемчужиной. Драгоценность досталась бабушке Бет, от отца, мистера Фримена.

Меир никогда не думал о том, что у него в предках, вице-президент США. В столице, в ротонде Капитолия, стоял бюст дедушки Дэниела. Жесткое, красивое лицо, со шрамом на щеке высекли из белого мрамора. Скульптор работал по сохранившимся портретам вице-президента. Шрам Дэниел получил во время Бостонского чаепития.

– Мэтью на него похож, а вовсе не мы… – хмыкнул Меир:

– Хотя нет, Эстер дедушку Дэниела немного напоминает. Мэтью ему даже не кровный родственник. В семьях такое бывает… – он не стал рассказывать Ирене о кольце. Отец собирался взять жемчуг в Европу и отдать Аарону, в надежде, что старший сын найдет себе невесту. Кроме того, дедушка Дэниел, хоть и подарил кольцо бабушке Салли, но не женился. О таком, мрачно подумал Меир, на свидании говорить было совсем ни к чему.

В парке, он смотрел на тонкие щиколотки, в изящных туфлях, на легкую, летнюю ткань платья. Ворот был высоким, но Меир помнил, как Ирена, в театре появилась в корсете. Он тогда, мимолетно, пожалел, что девушки больше так не одеваются. У нее была тонкая талия и широкие бедра, под шелком старомодного туалета.

После ресторана Меир довез ее домой на такси. В машине пахло фиалками, они ехали по вечернему, почти пустынному городу. Поняв, что в квартире у Ирены никого не будет, юноша одернул себя:

– Еще чего не хватало! Она не собирается тебя приглашать домой. Подобное неприлично… – Меир знал, что делать. Он был сыном врача, доктор Горовиц считал, что дети должны получать такие сведения:

– Аарон все по Талмуду изучал, – неожиданно весело подумал Меир, – а мудрецы писали более откровенно, чем нынешние авторы. Но все равно… – расплатившись с таксистом, он отпустил машину, – все равно, я ее не люблю. А она? – мисс Фогель крутила сумочку. Они стояли на тротуаре, напротив дешевого, кошерного пансиона. В доме светились всего два окна, по соседству. Форд, с прокатными номерами, задом заезжал во двор пансиона, через арку. Было сумрачно, фонари на улицах не зажгли, над Нижним Ист-Сайдом простиралось огромное, закатное небо. Из открытых окон квартир слышался джаз. Диктор, на радио, кричал:

– Ди Маджо выбивает хоум-ран! Вы не можете представить, что творится на трибунах… – шла прямая трансляция из Кливленда. «Янкиз», второй день подряд, играли с «Индейцами», местной командой. Билеты на летний сезон имелись, с большой наценкой, только у оборотистых ребят, отиравшихся у касс бейсбольного стадиона в Бронксе. Меир еще не видел новую звезду «Янкиз», Джо Ди Маджо. Он посмотрел в сторону машины, однако огни форда скрылись во дворе.

Юноша, внезапно, предложил:

– Я сейчас в отпуске, мисс Фогель. До конца лета остаюсь в Нью-Йорке. Если вам нравится бейсбол, мы могли бы сходить… – она кивнула кудрявой головой: «Нравится…». Ирена велела сердцу не биться так часто:

– Мистер Горовиц, может быть, вы хотите кофе? У меня штрудель есть, свежий… – над крышами метались чайки, легкий ветер с океана колыхал развешанное на веревках белье.