Вельяминовы. Время бури. Книга 4

Остров Пель, Балтийское море

Листок отрывного календаря, на стене кухни, шевелился под соленым ветром: «21 июня, 1941 года, суббота».

Шипела газовая горелка. Марта, в фартуке, засучив рукава, стояла над плитой, следя за тюрбо, на медной сковороде. В отдельной кастрюльке она приготовила масло, лимон и нарезанную петрушку, для соуса. Под крышкой, медленно томилось картофельное пюре, со свежими сливками.

Рыба утром плавала в заливе. Масло, молоко и овощи Марта купила на маленьком рынке, в единственной на острове деревне Тиммендорф. Она брала старый велосипед Эммы, с плетеной корзиной, надевала простые, по щиколотку брюки, и рыбацкий кардиган, крупной вязки. Мощеная камнем дорожка шла по берегу моря. От виллы до деревни было две мили. Марта скалывала волосы на затылке, но ветер, все равно, играл бронзовой прядью. Она сдувала локон с покрытого веснушками носа, смотрела на серую, блестящую под солнцем воду, и улыбалась. Она загорела на Пеле, каждый день, выходя в залив на яхте фон Рабе. Генрих стоял у штурвала, она управлялась с парусами. Судно оказалось простым, небольшим. Граф Теодор купил ее у рыбаков, после первой войны, и перестроил.

В замке Вевельсбург, после церемонии бракосочетания и приема, затянувшегося до раннего утра, с эсэсовскими песнями, и шнапсом, Генрих и Марта провели остаток брачной ночи на диване, обсуждая способы связи с Лондоном и будущую учебу Марты в университете. Она хотела подобраться ближе к герру Цузе и его вычислительной машине:

– Я читала о работах Тьюринга, в Швейцарии. Американцы тоже движутся в этом направлении… – Марта задумалась:

– Герр фон Браун, в Пенемюнде, может использовать машину Цузе для расчета траекторий управляемых самолетов… – Генрих поднял бровь:

– Не бывает подобных конструкций, любовь моя. Самолетом управляет пилот, а не машина… – потянувшись за карандашом, Марта помотала бронзовой, изящно причесанной головой:

– Смотри. Я больше чем уверена, что в Пенемюнде занимаются испытаниями беспилотных бомбардировщиков. Движение контролируется радиоволнами, с земли… – она чертила, а потом хихикнула:

– Оберфюрер Мюллер меня осыпал комплиментами, во время танцев… – Мюллер приглашал ее три раза.

Ночь выпала теплая, светлая. Во дворе замка зажгли факелы, распахнув парадные двери. Женщины надели яркие, летние, шелковые платья. Жены нацистских бонз блистали драгоценностями. Даже Эмма появилась в бриллиантовых серьгах, и наряде цвета глубокой лазури. Марта улыбнулась:

– Она обычно предпочитает джинсы, теннисные юбки, и американские кеды. Америка замораживает активы немецких компаний… – Марта услышала об этом от Генриха. Она велела себе не думать о грядущей войне, означавшей, что с Горовицами ей будет никак не связаться:

– И с мамой тоже… – Марта отпила французского шампанского, сжав зубы, – я даже не знаю, жива ли она… – Марта, каждое утро, надеялась услышать по радио голос диктора, сообщающий о советских войсках, атаковавших границу Германии.

Они с Генрихом спали в разных комнатах, ожидая приезда пастора. Марта вставала раньше. Спускаясь на кухню, она включала приемник. Мощный аппарат ловил и британские, и американские, и даже советские передачи. Марта слушала сообщения об успехах стахановцев, новости о сражениях в Северной Африке, песни о Сталине, «Хорста Весселя», и джаз. О грядущей войне никто, ничего не говорил.

Она разбивала яйца в фарфоровую миску, готовила омлет, пекла американские оладьи, и заваривала кофе:

– Неужели они не понимают? Осталась неделя, пять дней, три дня… – Генрих нарисовал ей схему немецкого удара по границам СССР. Марта думала о мощи Красной Армии, о самолетах, увиденных на воздушном параде:

– СССР отбросит войска Гитлера обратно в Польшу. Красная Армия перейдет границы, освободит Варшаву, и скоро окажется в Берлине. Британцы высадят десант, во Франции… – вспоминая мать, она приказывала себе не плакать:

– Ты обещала. Ни одной слезы, пока вы не встретитесь… – сзади раздавались шаги. От него пахло сандалом, и немного, морской солью. Он обнимал Марту:

– Все будет хорошо, любовь моя. Ты увидишь мать, обязательно… – Генрих смотрел в зеленые, ясные глаза:

– Господи, как я ее люблю. Скорей бы пастор приехал… – на пустынном, западном берегу острова стояла старая, рыбацкая часовня. Сходив в Тиммендорф, Генрих попросил у местного пастора ключ. Он объяснил, что хочет показать часовню жене. Здание построили из местного, серого гранита, черепичная крыша поросла мхом. Пол и скамьи сделали из остатков лодок. На беленой стене не было ничего, кроме простого креста, темного дерева. Они с Мартой стояли, держась за руки. Девушка пожала теплую, сильную ладонь:

– Здесь нам будет хорошо… – Марта перевернула рыбу.