Вельяминовы – Время Бури. Книга первая

Хранилище коллекции графики размещалось на втором, нижнем ярусе служебных помещений музея Прадо. Здесь всегда было полутемно и сухо, бумага боялась сырости и света. Рисунки и офорты лежали в папках, на деревянных стеллажах, расставленных вдоль большой, с высокими сводами, комнаты. Мишель спустился со стремянки, осторожно неся обеими руками очередную папку.

Картины Эль Греко, Веласкеса и Гойи позавчера, особым поездом, отправились в Валенсию. Из Мадрида уехала сокровищница Прадо. По слухам, часть золотого запаса республиканского правительства, тоже покинула столицу. Слитки, как шептались в городе, грузили на корабли, уходящие в Советский Союз. Армия Франко стояла у западных окрестностей Мадрида, но все кафе и рестораны были открыты. Город не затихал до рассвета. Говорили, что у Франко двадцать пять тысяч вооруженных бойцов.

На прошлой неделе немецкие юнкерсы, с летчиками Люфтваффе, впервые бомбили Мадрид. На площади Плаза де Колон осколки убили шестнадцать человек, больше сотни было ранено. Мишель слышал звуки атаки краем уха. Они с коллегами упаковывали картины. Вечером, по дороге в пансион, он увидел на стенах домов республиканские плакаты. Легион «Кондор» обвинялся в смерти гражданских людей. Летчики расстреляли очередь за бесплатным молоком для детей. В толпе, на которую сбросили бомбы, стояли почти одни женщины.

Из открытых кафе слышались звуки фламенко. Осень стояла теплая, сухая. На мостовой Пасео дель Прадо валялись раздавленные гусеницами танков каштаны. Ветер носил по городу листовки, сброшенные с итальянских самолетов: «Испанцы! Жители Мадрида! Сдайте город, иначе националисты сотрут столицу с лица земли!».

Русские танки шли колонной на запад, по бульварам, с железнодорожного вокзала. Тротуары были усеяны людьми, развевались красные флаги Народного Фронта и ПОУМ. Женщины всхлипывали, бросая под машины цветы. Пахло гарью и сухой испанской землей, ревели двигатели. Мишель тогда подумал: «Все только начинается». Танки отправились из города прямо в сражение.

В кафе, за вином, бойцы республиканской армии рассказывали о стычках на западе и юге. До прибытия советского подкрепления, республиканцы останавливали продвижение колонн Франко только бутылками с горючей смесью. У националистов были итальянские и немецкие танки. Оружие доставляли в Испанию через Лиссабон и северные порты. Мишель сидел за одним столом с ровесниками, в армейской форме, с обожженными, забинтованными руками, со следами пороха на лицах. Мужчина напоминал себе: «Ты здесь не для сражений. У тебя есть задание, есть работа. Если все уйдут в окопы, картины останутся без защиты».

С началом осады Мадрида, музеи закрыли для публики. Кураторы упаковывали живопись и драгоценности, составляли списки картин, отправляющихся на восток, и очищали залы, перенося коллекции в подвалы. Все надеялись, что Прадо не будут бомбить.

В городе говорили, что у франкистов есть помощники, пятая колонна, люди, готовые сдать Мадрид. Мишель замечал, как, иногда, смотрят друг на друга посетители кафе. В их взглядах читалась смесь подозрения и опаски. Франкисты находились в каких-то десяти километрах от центральных районов. У республиканцев армия была больше, однако в воздухе они отчаянно проигрывали. Мадрид защищал жалкий десяток французских истребителей, доставленных кружным путем, через Голландию. Франция и Британия строго соблюдали эмбарго на ввоз оружия в Испанию.

Кузен Стивен, за бутылкой риохи, сочно сказал:

– Гитлеру и Муссолини наплевать на эмбарго. Ничего, – майор Кроу закинул руки за голову, – скоро приедут русские чато, появятся интернациональные бригады…, – он выпустил дым к потолку кабачка, – станет немного легче. Мерзавцы, – Стивен выругался, – из Люфтваффе, пожалеют, что на свет родились…, – с майором Кроу Мишель столкнулся случайно, на Пасео дель Прадо.

Он, еще в Париже, подозревал, что кузен не останется в Англии, зная о гражданской войне. Мишель, остановившись, даже открыл рот. Они шли по бульвару, в летных комбинезонах, со шлемами. Кто-то из прохожих крикнул: «Ура! Ура нашим доблестным летчикам!». Мишель увидел, как широко улыбается кузен: «Стивен такой же».

В последний раз они виделись четыре года назад, в Лондоне. Кузен Питер еще не стал фашистом, Мишель учился в Сорбонне, а Стивен летал с нашивками лейтенанта.

– Стивен! – позвал Мишель по-английски. Кузен повернулся, лазоревые глаза блеснули смехом: «Товарищ барон! Не ожидал тебя увидеть». В Мадриде майора Кроу окрестили Куэрво, как и его предка, Ворона. Заказывая третью бутылку, Стивен подмигнул Мишелю:

– У меня на фюзеляже три птицы, мой дорогой. Два юнкерса и один итальянец. Остальные звезды рисуют, а я воронов…, – Стивен посерьезнел:

– Немцы хорошие пилоты. В скорости мы пока проигрываем, французские машины устарели. Но бомбить город мы не позволим. Еще чего не хватало, убивать женщин, детей…, – раскурив сигару, он передал коробку Мишелю:

– Отличные, кубинские. Пока докуриваем запасы из дома, но скоро попробуем местный табак…, – Мишель уезжал в Валенсию, с последним поездом из Прадо. Майор кивнул: