Вельяминовы – Время Бури. Книга первая

– Невозможно. За кого тебя примут? Надо самому…, – на ужине они танцевали, с какими-то девушками. Степан, все время, думал:

– С ней я тоже буду танцевать. Надо ей сказать, что я здесь живу, как велел товарищ Ежов. Предложить выпить кофе, в номере. Мы сможем спокойно поболтать, в тишине, товарищ Горская…, – Степан выучил наизусть все, что говорил Ежов. Он записалл фразы в блокнот. Дополнительные микрофоны стояли в гостиной, где и предполагался кофе, а в ванной, как заметил чекист, их было ставить ни к чему.

– Вода помешает, – развел он руками, – у нас пока нет приспособлений, справляющихся с таким препятствием, Степан Семенович. Но мы работаем над усовершенствованием техники, – торопливо добавил инженер.

Чекист, оценивающе, взглянул на майора:

– Он бледный какой-то. Как бы ни закончил фиаско. Однако объект, судя по всему, опытный. Она поможет Степану Семеновичу, – осматривая ванную, инженер подумал, что у немцев, наверняка, появились микрофоны, справляющиеся с напором воды. Он знал о магнетофоне, новинка имелась у НКВД. Аппарат стоял в смежном номере, где находились техники, следившие за звуком.

– Вы сядьте, – почти ласково сказал чекист, – в кресле нет микрофонов. Сядьте, Степан Семенович, выпейте чаю. Букет сюда принесут, – он подмигнул летчику. Объекту предназначались отличные, крымские розы, темно-красные, будто кровь. В цветы микрофонов не ставили. Им хватало техники, вшитой в гимнастерку майора. Нарком распорядился не сажать в ресторане дополнительных людей из службы наблюдения. Ежов сказал, что у объекта большой опыт агентурной работы. Она могла заметить что-то неладное.

Принесли чай, чекист заметил:

– Нам повезло, что объект сама приезжает в ресторан. Больше времени для инструкций, вы отдохнете…, – он откинулся в соседнем кресле: «Помните, надо, чтобы объект расслабился, выпил шампанского, ни о чем не подозревал…»

Чекист говорил, Степан смотрел на Кремль:

– Объект…, Они товарища Горскую так называют. Анну Александровну. Я не смогу, не смогу…, – он помнил наставительный голос Ежова:

– У вас все получится, Степан Семенович. Она женщина, она не из камня сделана. Объясняйтесь в любви, целуйте ей руки. В общем, не мне вас учить, – нарком усмехнулся.

Степан видел ее серые, спокойные глаза:

– Не из камня. Она замужем, за товарищем Янсоном. Я не верю, что она его предаст, что она…, – майор так и сказал Ежову. Нарком отмахнулся:

– Ни одна женщина перед вами не устоит, Степан Семенович. Помните, троцкисты коварны. Вы имеете дело с агентом предателей. Они собираются ударить, исподтишка, в сердце советской власти. Вас вырастила родина, – Ежов, ободряюще похлопал его по плечу, – она в опасности. Встаньте на ее защиту, Степан Семенович.

Ему вернули гимнастерку. Осмотрев его с ног до головы, чекист остался доволен:

– Дайте портмоне, – велел он, – последний штрих, так сказать.

Он опустил в кошелек какой-то бумажный пакетик: «Затруднения нам ни к чему, товарищ Воронов». Майор понятия не имел, что лежит внутри, и не хотел узнавать.

Он покуривал папиросу, отхлебывая чай. Принесли букет, чекист посмотрел на часы:

– Пора. Вы ее должны встречать в вестибюле, с розами, помочь раздеться…, – внизу из ресторана слышалась какая-то джазовая мелодия. Степан сразу заметил Горскую. Она не опоздала. Женщина надела туфли на высоком каблуке, темную, соболью шубку. Черные волосы падали на плечи, тяжелой волной.

Анна вела эмку к Манежной площади:

– На нем будут микрофоны. Они собираются нас слушать, потом он пригласит меня наверх. Теодора проверяли, нацисты, в Буэнос-Айресе. Пригласили на обед в честь дня рождения фюрера и подсунули какую-то блондинку. Он мне говорил, она, чуть ли не за танцем раздеваться начала…, – Анна свернула к Манежу:

– Теодор ей сказал, что он семейный человек и любит свою жену. Я скажу то же самое, но тогда Сталин не пощадит мальчика…, – Анна помотала головой. Понятно было, что проверка проводится по указанию Иосифа Виссарионовича. Она вспомнила двенадцатилетних мальчишек в серой, суконной детдомовской форме, стриженые головы. Анна вздохнула:

– Надо что-то придумать. Если Степан не справится с заданием, ему такого не простят. Я не могу обрекать его на смерть, – она припарковала эмку рядом с гостиницей. Анна посидела за рулем, куря в открытое окно. Вечер оказался светлым, прохладным, на небе зажигались звезды.

Начальник иностранного отдела кивнул, когда Анна попросила отгул. Она поняла, что нарком известил Слуцкого о внешней операции, в которой участвует Анна.

– Ежов, конечно, не сказал, в какой…, – она взяла сумочку от Скиапарелли:

– Ладно. В конце концов, можно напоить Степана. Было бы хорошо, если бы он устроил скандал. К нему отнесутся снисходительно. Чкалов пьет, я слышала. Это менее подозрительно, чем, если я просто откажу ему…, – майор Воронов ждал ее с букетом роз. Анна сбросила ему на руки шубку:

– У него даже губы побледнели. Он не мог ничего сделать. Ежов сказал, что это задание партии, правительства, что я агент Троцкого…, – она подала руку Степану: