Вельяминовы. За горизонт. Книга 1 (СИ)

– Я к приятелю загляну, в соседний вагон. Сидите, не будете же вы три часа по вагону бродить… – в крохотном купе Исаак успокоился. Светлые прядки волос выбивались из-под чепчика, голубые глазки мальчика сонно моргали:

– Фаина говорит, что он улыбается. Ему всего три недели, а он улыбается. Наш сыночек, наш Исаак… – ребенок сморщил изящный нос, на щеке появилась ямочка. Исаак смешно чихнул, Лейзер прижал его к пиджаку:

– Видишь, какой хороший человек нам встретился, сыночек. Спи, милый… – шепнул он, – я тебе песенку спою. Скоро тебе три года исполнится, мы тебя пострижем, я тебе покажу буквы. Выучим с тобой Тору, примемся за Мишну, за Талмуд. Спи, Исаак Судаков…

Постукивали колеса, уютно похрапывал мальчик. Лейзер, вполголоса, мурлыкал:

– Рожинкес мит мандлен, шлоф же, Ицеле, шлоф…

Часть четвертая

Британия, декабрь 1958 Лондон

Трубку телефона подняли, девичий пальчик покрутил диск:

– Ее величество сама звонила из Бристоля в Эдинбург… – восторженно сказала девочка, – теперь больше не нужен оператор. Достаточно набрать код… – она сверилась с вырезкой из газеты, – например, 031, и система сама соединяет тебя с Шотландией… – в гостиной уютно пахло выпечкой. На мраморном камине, среди вороха приглашений и открыток возвышалась бронзовая ханукия. Шмуэль погладил ластящегося к нему Томаса Второго:

– Елку вы еще не ставили. После Хануки, что ли, собираетесь… – Лаура кивнула:

– Деревья из Норвегии везут, для нас и тети Марты. Инге и Сабина звонили, обещали, что груз придет вовремя… – Шмуэль удивился:

– Ты говорила, что они сейчас в Копенгагене, в институте Бора… – кот вспрыгнул ему на колени. Лаура отозвалась:

– Угу. Но они начали приводить в порядок семейный участок, на озере Мьесен. Инге на связи с родными местами… – судя по яркому фото, в серебряной рамке, Сабина оправилась, после аварии. Ее с мужем сняли на велосипедах, рядом с величественной громадой замка Эльсинор:

– Дорогая мама, – вспомнила Лаура, – у меня все в порядке. Дядя Эмиль и его упражнения очень помогли. Здешние врачи обещают, что скоро пройдет и хромота. Инге очень много работает, он готовит первую монографию и ведет занятия со студентами, а я открыла собственную студию. Датский язык сложнее норвежского, но я справляюсь… – на следующем фото, Сабина, в окружении малышей, стояла в светлой комнате, с мольбертами и гончарным кругом:

– В институте у многих есть дети, здесь работают иностранные ученые, поэтому мы говорим и по-английски… – Сабина преподавала рисование и ремесла:

– Мы откладываем деньги, на строительство дома, в Норвегии. Я хочу заняться линией аксессуаров, но для своего магазина тоже нужны наличные… – Инге и Сабина прислали ранние, рождественские подарки. Лаура качнула изящно причесанной головой. Филигранные, серебряные серьги с янтарем, едва слышно зазвенели:

– Очень красивый рисунок, Сабина вдохновлялась древними украшениями викингов… – опустив трубку, она добавила:

– В общем, в последнюю неделю в Лондоне все только и делают, что звонят в Манчестер или Шотландию. Дядя Джон, кстати, едет на Рождество в Балморал, с наследным герцогом и Полиной… – Шмуэль подумал:

– Хорошо, что дети оправились, после смерти Ционы… – известие о похоронах герцогини они получили от дяди после истечения срока траура по матери:

– Мне очень жаль, – писал герцог, – но врачи не справились с воспалением легких. Церемония прошла на семейном кладбище, в Банбери. Я похоронил Циону рядом с надгробным камнем Эммы… – они с Иосифом видели строгий памятник, белого мрамора, с темными, фортепианными клавишами:

– На прошлой неделе, когда мы прилетели в Лондон, еще сияло солнце, – Шмуэль взглянул за окно, – а сейчас который день идет дождь. Очень изменчивая здесь погода… – с братом он встретился в Риме. В аэропорту, Иосиф, весело сказал:

– Первая сессия сдана досрочно. Папа поворчал, но отпустил меня, с обещанием привезти всем подарки… – в Лондоне близнецы оказались, следуя телеграмме дяди Меира.

Полковник Горовиц хотел сам привезти пасынка в Израиль, но, как выразился дядя, возникли непредвиденные обстоятельства. Закончив школу при Колумбийском университете, Аарон решил провести год в Израиле, в ешиве, а потом пойти в армию:

– Он считает, что этого его долг, как еврея… – доктор Судаков свернул телеграмму, – очень хорошо, мы за ним присмотрим. Университет от него никуда не убежит, – он потрепал Иосифа по плечу, – ты тоже преуспеваешь в занятиях, как все и предсказывали… – в автобусе, идущем из римского аэропорта в город, брат заметил:

– В общем, надо забрать Аарона в Лондоне, и привезти его в страну. Не закатывай глаза, – добавил он, – встретишь Рождество в Англии, только и всего… – Шмуэль вздохнул:

– У нас новый папа, не хотелось бы пропускать праздничную мессу, с его участием. И в газете будут недовольны моим отсутствием… – Шмуэль писал для L’Osservatore Romano. Иосиф подтолкнул его: