Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– От плато до колонии километров двести, – вспомнил Наум Исаакович, – для прилетевших на Команче, это ерунда. Пока они пропали, но, может быть, на них наткнется Принцесса или группа Дятлова… – так они между собой называли туристов.

Эйтингон в последний раз видел Принцессу не на фотографиях, когда девочку отправляли восвояси с острова Возрождения:

– Она вытянулась, поздоровела, пришла в себя, насколько это возможно, но лицом, она все равно напоминает бандитку мать… – у Принцессы появилась знакомая Эйтингону небольшая родинка, на щеке:

– Словно мушка, – понял он, – у фальшивой Алехнович была такая же… – он не собирался показываться на глаза Принцессе или прибывающей в Ивдель группе:

– Пусть уходят на маршрут, там все подготовлено. Надеюсь, нам удастся найти гостей, где бы они сейчас не прятались… – Эйтингон не испытывал иллюзий касательно будущей работы с его светлостью:

– Придется использовать фармакологию. Даже с применением усиленных методов допроса, он ничего не скажет, не такой он человек. Но, думаю, – он усмехнулся, – Саломея с удовольствием с ним увидится. Он, в конце концов, еще ее муж, пусть и формально… – Эйтингон хотел узнать, где находится проклятая Марта:

– Покойный фон Рабе, младший, работал на британцев. Ее могли приютить в Лондоне. Если она пошла в Кукушку, – в этом Эйтингон нисколько не сомневался, – она серьезный противник… – Наум Исаакович потушил сигарету:

– Но даже если его светлость будет молчать, у нас есть путь на Набережную. У нас появится преемник Стэнли, так сказать… – он вытащил из томика писем Горского цветные снимки, полученные от из Лондона. Даже ночью, камера Стэнли работала отменно. Эйтингон оценил длинные ноги, платье цвета берлинской лазури волну каштановых волос:

– Саше понравится наш выбор, – решил Наум Исаакович, – а она сирота. Она потянется к ласке, к заботе, к сильной мужской руке…

Достав паркер, перевернув фотографию леди Августы Кроу, он размашисто написал на обороте: «Невеста».

Северный Урал

Прозрачная вода бурлила у блестящих камней. В мелкой реке крутились веточки сосен, лесная труха. Над заснеженными вершинами деревьев простиралось серое небо. В волглом снеге, засыпавшем берега Ауспии, проложили лыжню. На расчищенном пригорке ветер трепал полотнища большой палатки. Рядом свалили рюкзаки, снятые лыжи, бросили палки и охапку сыроватых дров.

Туристическое топливо загорелось веселым огоньком. Ловко сложив костер, Саша крикнул:

– Ребята, если вы не поторопитесь, то придется сначала есть тушенку, а потом уху… – рядом с Ауспией торчало несколько парней с самодельными удочками. Товарищ Золотарев одним тренированным движением вскрыл жестяную банку:

– Рыба здесь непуганая, на палец бросится, не то, что на кусок хлеба, – заметил инструктор, – однако и такую рыбу надо ловить умеючи… – вывалив в котелок замороженный шмат тушенки, пронизанный салом, он поднялся:

– Я помогу ребятам. Займись кашей, Гуревич… – он подмигнул Саше, – если девчонки волынят… – поставив палатку, девочки заявили, что намереваются прогуляться:

– Далеко не отходите, – велел Игорь Дятлов, – Юдин вернулся с подводой в Вижай, но если кто еще оступится, то эвакуации не ждите… – вчера один из парней, Юра Юдин, подвернув ногу, был вынужден прекратить поход. Вода во втором котелке закипела. Саша вскрывал бумажные обертки концентрата, с гречкой и сушеным луком:

– Мы тогда были в заброшенном поселке Второго Северного рудника, на территории Ивдельлага. Мы и сейчас на его территории, товарищ Котов показывал карту… – поселок покинули всего пять лет назад, но бараки БУРа и зэка почти развалились. От вышек охраны остались только торчащие вверх бревна. В группе не обсуждали судьбу строений:

– Когда стало понятно, что Юдин дальше не пойдет, его посадили на подводу и отправили в Вижай. Игорь велел паковать грузы и двигаться дальше, что мы и сделали… – с той поры миновали сутки. Саша предполагал, что Юдин давно вернулся в Ивдель:

– Там находится временный штаб операции… – он высыпал гречку в воду, – я мог передать с ним записку. У нас нет рации, но, если бы она и была, я бы все равно не вышел на связь…

Саша сжал алюминиевую ложку. В поезде, затягиваясь дешевой папиросой, в гремящем тамбуре, он сбивчиво объяснил Маше, что выполняет оперативное поручение. Голубые глаза девушки блеснули. Она прижала ко рту изящную ладонь:

– Я так и подумала, Сашка… – девушка ахнула:

– Ты здесь из-за Рустема. Он работает в Сороковке, – шепнула Маша, – не забывай, тамошний отдел внутренней безопасности подчиняется папе…

После прошлогодней аварии Министерство Среднего Машиностроения, поддержав инициативу Курчатова, создало особые отделы обеспечения безопасности на атомных предприятиях. В таких бюро работали и ученые, и сотрудники Комитета. Маша помотала белокурой головой:

– Рустем наш, советский парень, комсомолец. Неужели его в чем-то подозревают… – юноша выкинул окурок:

– Ты понимаешь, что я не могу о таком говорить, даже тебе… – нашелся Саша. Маша закивала:

– Конечно, конечно…

Тушенка в котелке расплылась желтыми пятнами жира, Сашу немного замутило: