Вельяминовы. За горизонт. Книга 3

– У нее связь с Майером, – весело подумал Иосиф, – а ведь он помолвлен с Тиквой. Все мужчины одинаковы, как говорится. Жаль, что мне никак не увидеть Тикву, я бы тоже ее не пропустил…

Он, впрочем, понимал, что во владениях дяди Эмиля ничего такого ждать не стоит:

– С ним шутки плохи. Если я соблазню его падчерицу, старый партизан поведет меня к хупе под дулом винтовки… – заехав в Кирьят Анавим перед началом задания Иосиф не признался отчиму, куда он летит:

– Вообще дядя Авраам стал лучше выглядеть с весны, – понял Иосиф, – словно он помолодел… – он обещал вернуться с подарками для Фриды и Моше:

– Кроме кленового сиропа, мне больше ничего и не привезти, – решил Иосиф, – но не стоит даже семье знать о том, куда я ездил…

Каракаль, как они называли тетю Марту, понятия не имела о его задании:

– О Шумане она знает потому, что бельгийский инженер сначала обратился не к властям, а к партизанским знакомцам, то есть к дяде Эмилю… – Иосиф потушил окурок об испещренную обгоревшими отметинами кровать, – а дядя Эмиль, разумеется, позвонил в Лондон…

По мнению Коротышки, время кустарных акций миновало:

– Печальный пример гибели твоего родственника, – заметил Харель, – только это доказывает. Похищение Эйхмана прошло удачно, в таких акциях надо задействовать профессионалов, а не любителей… – насколько знал Иосиф, нацист давал подробные показания о временах войны, но упорно молчал, стоило завести речь о делах послевоенных:

– Миновало, – наставительно повторил Коротышка, – мы организуем свою операцию «Немезида», так сказать… – члены засекреченного отдела получили папку с информацией об акциях возмездия, устроенных армянскими националистами после резни пятнадцатого года:

– Берите пример с них… – сказал Харель ребятам, – они не жалели жен и детей турок. Нам тоже некого жалеть, не к кому проявлять снисхождение… – Иосиф и не собирался:

– Незачем вовлекать в это тетю Марту, – он зевнул, – в конце концов я лечу в часть Британской Империи с поддельными документами и намерением провести акцию возмездия… – ему сейчас не хотелось думать о задании:

– У меня все получится, – сказал себе Иосиф, – как получалось ночью… – он был рад, что не столкнулся в кибуце с Михаэлем:

– Он мне с весны не звонил, – облегченно понял юноша, – наверное, нашел себе кого-то…

Такие вещи считались нарушением правил безопасности, но Иосиф не собирался ничего никому докладывать:

– Это мое частное дело, как и сегодняшняя ночь, – он перевернул девушку на бок, – начальству об этом знать не нужно… – она слегка постанывала:

– Словно кукла… – он тяжело задышал, – она и смахивает на куклу. Если бы она работала у нас, она бы получила такую кличку… – пока женщины в Моссаде не поднимались выше секретарских должностей. Пакетики у него закончились, но Иосиф не хотел рисковать:

– Нас видели вместе. Ей не навешать лапши на уши, не сделать вид, что я не навещал Париж… – Иосиф считал, что он еще молод для семьи и детей. Вытершись простыней, он на цыпочках прошел в отгороженный пластиковой шторкой закуток. Вода была ледяной:

– Ладно, – Иосиф похлопал себя по щекам, – впереди долгий перелет, можно не бриться. По документам я студент, никто не ожидает от меня ухоженности… – подхватив сумку, он прикрыл так и не проснувшуюся Хану покрывалом. Стойка портье внизу пустовала. Толкнув дверь пансиона, Иосиф зажмурился от яркого солнца:

– Воскресенье, даже кофе не найти. Нет, вроде забегаловка напротив открыта… – он выпил горький кофе, покуривая у барной стойки, слушая спортивную трансляцию из Рима. Краем глаза Иосиф увидел зеленый огонек такси. Оказавшись на тротуаре, он вскинул руку: «Аэропорт Орли, пожалуйста».

Эпилог

Канада, Виннипег, 6 сентября 1960

Рыжие кленовые листья качались на серой воде, у слияния двух рек.

На противоположном берегу поднимался в чистое небо купол собора святого Бонифация, главного католического храма города. День был будний, но на набережной все равно стояли лотки уличных торговцев. Здесь жарили сосиски, продавали политую сырным соусом румяную картошку, воздушную кукурузу, оладьи с кленовым сиропом и масляные булочки, посыпанные жженым сахаром. Приятный молодой человек, по виду студент, с холщовой сумкой через плечо, расплатился за булочку и стакан кофе со сливками. Манитоба была англоязычной провинцией, но кофе здесь варили на французский манер.

В кармане легкой куртки юноши лежал французский паспорт на имя Жозефа Мерсье. На пограничном контроле в Монреале, месье Мерсье объяснил офицеру, что летит в Виннипег навестить семью:

– Они отсюда, из Квебека, – обаятельно улыбнулся юноша, – но подались на запад еще до войны… – послушав парижский прононс месье Жозефа, офицер отметил его паспорт лиловым штампом. Съев в кафе аэропорта сэндвич с монреальским беконом, выкурив сигарету, Иосиф пошел регистрироваться на рейс в Виннипег. В самолетах он всегда отлично спал:

– Я еще и в пансионе выспался… – он жевал сладкую булочку, – самолет приземлился в пять утра. Я добрал свое, что называется…