Величайшая любовь

Николас же спал, вытянув ноги, – он пристроил их на низенькой банкетке, – а голова его покоилась на жесткой диванной подушке. И слышалось его ровное дыхание, напоминавшее тихое похрапывание. Джорджия невольно улыбнулась. Николас очень ей нравился, и она считала, что за время жизни под одной крышей уже хорошо узнала своего супруга. Но того, что он храпел во сне, она все-таки не знала.

Подтянув к груди колени и опершись на них подбородком, Джорджия стала наблюдать за мужем. Почему-то спящие люди казались очень уязвимыми… Конечно, она никогда не стала бы использовать это слово применительно к Николасу, но именно таким он выглядел в этот момент. К тому же – взъерошенные волосы и темная щетина на щеке. И только сейчас Джорджия заметила, что муж уже успел переодеться, сменив ночное одеяние на брюки и рубашку.

Ах, он с таким пониманием отнесся к ней прошедшей ночью… И был так ласков и деликатен… Утешил, а затем уложил ее в свою постель, укрыл одеялом и даже поцеловал.

Джорджия тихонько вздохнула, внезапно вспомнив свой сон. Ей снилось, что Николас все еще держит ее в своих объятиях, крепко прижимая к своей широкой груди. Ей очень нравились его крепкие, но нежные объятия, нравилось чувствовать тепло его тела и нравилось ощущать его крепкие мускулы. И, конечно же, нравилось, как он осторожно поглаживал ее по спине – никогда еще она не испытывала подобных ощущений. В те мгновения, когда страх ушел, Джорджия внезапно поняла, что ей хочется обнимать его в ответ и хочется ощутить его губы на своих губах. Но все же она боялась. Боялась даже несмотря на то, что теперь она точно знала: Николас не представлял для нее опасности. Джорджия боялась, что может возбудить у него желание, и опасалась последствий этого. Но больше всего ее пугали те новые чувства, которые рождались в ее душе и которых она не понимала.

Николас пошевелился и медленно открыл глаза. Потом протер их и, окончательно проснувшись, резко выпрямился. Взглянув на постель, он понял, что жена за ним наблюдала, и несколько смутился.

– Джорджия… Гм… доброе утро, – пробормотал он, откашлявшись. – А что тебя так заинтересовало?

– Ты храпишь, – сказала она с улыбкой.

– Храплю? Нет-нет, не может быть…

– В этом нет никаких сомнений. Возможно, ты храпишь только в тех случаях, когда спишь сидя, но ты определенно храпишь.

Николас ненадолго задумался.

– И тебе не терпелось сообщить мне об этом? Представь, что я сказал бы тебе, что ты тоже храпишь. Что бы ты почувствовала?

– Но я-то не храплю, – невозмутимо ответила Джорджия. – У меня сон не очень крепкий, так что я бы проснулась от собственного храпа.

Николас снова потер глаза.

– Я только что понял одну вещь, – сказал он. – Мы впервые проснулись вместе, и ты сразу берешь быка за рога, не так ли? Ты даже не дожидаешься завтрака – сразу же начинаешь выдавать свои суждения, отличающиеся чрезвычайно странной логикой.

– Странной?.. – Джорджия пожала плечами. Знаешь, мне обычно до завтрака не с кем разговаривать, кроме Лили, которая приносит воду. Оказывается, что это довольно приятно – поговорить с мужем до завтрака.

– В самом деле, милая? В таком случае нам следует делать это почаще.

– А я-то всегда считала, что ты предпочитаешь пить свой чай в одиночестве… – пробормотала Джорджия.

Николас взглянул на нее с удивлением.

– Так вот почему ты всегда спускаешься после меня? Ты думала, что я нуждаюсь в уединении?

– Да, конечно. Именно так и думала.

– Но почему? Может, так нравилось Багги?

Джорджия снова пожала плечами.

– Ну… про это я ничего не знала. У нас же не было слуг… Поэтому я всегда спускалась первая, чтобы развести огонь и приготовить завтрак. Но он терпеть не мог разговаривать по утрам. Впрочем, все это происходило очень рано, как правило, еще до рассвета. Ведь у нас была скотина, которую нужно было кормить и доить. Викарий тоже с утра был молчалив, а его жена спускалась не раньше одиннадцати. Она часто повторяла, что мужчины очень ценят утренний покой, поэтому я и старалась не беспокоить тебя.

Николас рассмеялся.

– Не думаю, что стоило придавать такое значение словам супруги викария. Что же до моего утреннего спокойствия, то об этом даже не стоит говорить. – Он подошел к жене, сел на постель и, откинувшись на спину, оперся на локоть. – Милая, знаешь, какая мысль пришла мне сейчас в голову… Ведь если не считать Бинкли – я ни с кем вместе не просыпался. По крайней мере, я такого не помню.

– В самом деле? – удивилась Джорджия. Она понятия не имела о том, как вели себя джентльмены со своими любовницами и что они делали с этими женщинами по завершении постельных игр. Но, с другой стороны, она уже успела понять, Николаса никак нельзя было отнести к числу обычных джентльменов.

– Да, в самом деле, – ответил он. – И кажется вполне естественным, что впервые подобное происходит в тот момент, когда я нахожусь подле своей жены. Даже если она заявляет, что я храплю…

Джорджия протянула руку и провела ладонью по его щеке.

– И еще я заявляю, что тебе нужно побриться. Я раньше никогда не видела тебя со щетиной. Сейчас ты выглядишь… каким-то распутным.