Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

Канор грубо поднял её со стула за искалеченное огнём и железом плечо, чуть не сломав своей хваткой её ещё одну кость, он откинул Алму в сторону, глухо вскрикнув, она всем телом прижалась к холодному полу, ища в нём утешения. Она понимала, что выглядит так, будто теряет сознание, хотя сама толком не разбирала, так это или нет, и уже почти провалившись куда-то далеко во тьму, она ощутила очередное тепло, какое-то прикосновение, возможно приснившееся ей, оно не такое обжигающее, и не особо тёплое – приятная прохлада. Заснуть так и не удалось, она отсутствовала, не признавала звуков, которые слышала в этом мире, где-то наверху, не контактировала ни с чем кроме пола, даже глазами не хотела касаться чего-то ещё, кроме темноты подаренной болевшими веками. Снова втягивая в себя воздух, она перекатилась на другой бок, и отлипла от стены, к которой припечатал её Канор. Она всё же открыла глаза, и они резко заболели, как это часто бывает после долгого и сильного плача, лицо было ещё сырым от слёз, и шероховатым от соли в них. Корчась при движении ногой, она приподнялась на руках, и села, едва касаясь ноги начала бесцельно выводить на ней круги пальцами. Аднов при ней не было, всё отобрали. Она снова плавно откинулась назад и повернула голову в сторону двери, откуда донесись шорохи шагов. Девушка уже ничего не могла поделать, и пустила слёзы от одной мысли «неужели уже наступил новый день и всё начнётся заново, пока не скажу правду, или умру!?». Дверь с тихим скрежетом открылась. Алма, переступая через себя, посмотрела на вошедшего. Не Канор, и даже не Неметон, там был один Ланс. Узкие щёлочки в глазах, через которые она смотрела на него, лёгко можно было не заметить под глинными и густыми ресницами, похоже так и случилось, но девушка практически сразу же их закрыла, не желая разговаривать с ним сейчас, но просто не могла молчать.

- Зачем ты пришёл? – вопрос, и снова вышла на волю непроизвольная слеза.

- Не знаю.

- Пожалуйста, подумай, – Боже, как звучал её голос. Алма была готова провалиться вниз или умереть на месте! Откуда взялась нежность и слабость в голосе? Это говорила не та девушка, которая с гордо поднятой головой клалась перед другими и собой терпеть, не ломаться. Что же сейчас? Все верили в неё, но она сломлена.

- Хм… вижу, насколько жестоко приказал обращаться с тобой отец, – в голосе была капля иронии, из которой Алма поняла, что ей ещё повезло, хотя Неметон и так принимает пытку с отвращением.

- Я не привыкла просить, но сейчас хочу сделать это, и я попрошу тебя… – она замолчала, и после паузы первым заговорил Ланс.

- О чём?

- Убей меня, я больше не хочу видеть ничего, а тем более чувствовать.

- Почему? – как-то растерянно и грубо спросил эльф.

- Потому, что насколько прекрасны не были бы чувства, потом они отзовутся болью.

- И что же на этот раз отозвалось ей? – так же холодно спросил он. Алма не смотрела, но понимала, что он стоит над ней и смотрит вниз на неё.

- Я нарушила клятву.

- Какую? Ты же не рассказала моему отцу ничего.

- Откуда ты знаешь?

- Он бы тогда тебя здесь не оставил. Так в чём заключалась клятва.

- Я обещала не ломаться, стоять, пока могу. И что теперь? Я просто сломана, и лежу здесь, перед тобой – принцем, с отцом, родословной, домом, богатствами …

- А разве это важно? – он сделал акцент на слове «это», и как поняла Алма, присел.

- Из всего перечисленного я могу желать только одного – быть рядом с отцом, и может немного чести.

- Тебя оставили здесь, и с тех самых пор ты не поднялась? Даже не удосужилась сесть на стул. – Тут Алма открыла влажные глаза и немного улыбнулась, а осознав свой глупый поступок, сделала это ещё шире, красивее и искреннее.

- Ты не знаешь, что это, но я уже просто не хочу отрываться от ледяного пола. Он успокаивает, и вот мне уже почти всё равно на ожоги.

- Я бы на твоём месте молился, что бы всё оставалось таким, не хуже.

- Хм… – она снова улыбнулась, но на этот раз кротко, – Нищие молятся на гарантию своей нищеты…

- Что это значит?

- Ты не поймёшь, – она закрыла глаза и сразу покрылась мурашками от холода, теперь она замёрзла, – ладно, пойду, сяду на стул.

Изо всех сил девушка старалась не показывать боли. Её плавные движения сопровождались таким же ноем в голове, местами порезанной коже, и сильнее всего в сломанной ноге. Встав, она замерла, боясь сделать шаг, но не боль пугала её, а то, что Ланс поймёт, насколько она слаба.

- Ты не пойдёшь?

- Пойду.

Она сделала шаг и встала на больную ногу, она сама не поняла, каким чудом смогла устоять, и как не умерла от того чувства. Ещё два мучительных шага, и она приподняв больную ногу встала на другую, опершись руками в подлокотники стула. Легко развернувшись на здоровой ноге, присела на край и свободно откинулась назад. Тут же она почувствовала воду, не видела, не слышала, но сознанием русалки ощущала её.

- Тут где-то есть вода?

- Да, подгорный поток, – пристально посмотрев на неё ответил Ланс, – как ты узнала?

- Не важно.

- Может важно, ответь!