Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой

Позднее возникло предположение, что огонь из башни проник в рабочее отделение по кабелям электропроводки, так как лишь они полностью выгорели, но это всё-таки лишь предположение. Так или иначе, в рабочем отделении вспыхнул пожар, пошедший вниз по элеватору, всего загорелось 8 картузов с порохом. Отчасти «Лайону» помогло то, что раскалённые газы вырвались наружу через развороченную крышу башни, отчасти помогла предусмотрительность Гранта. Пламя поднялось выше мачт, а переборки погреба выгнулись внутрь, хотя он и был заполнен водой. Если бы не это, «Лайон», несомненно, постигла бы судьба «Индефетигебла» и «Куин Мэри». Легко представить, что могло произойти, если бы вспыхнули 15 или 20 картузов…

Интересно отметить, что в меморандуме Джеллико от 16 июня 1916 года, где описываются повреждения линейных крейсеров, ни слова не говорится о поступке майора Харви. Там лишь отмечается, что он отправил посыльного на мостик, после чего командир «Лайона» приказал затопить погреб, при этом на узле связи переспросили, действительно ли это приказ командира. Дело в том, что во время боя на Доггер-банке на том же «Лайоне» по ошибке затопили погреб башни А, и теперь были приняты некоторые меры предосторожности против подобных оплошностей. Но так или иначе, Крест Виктории получил именно майор Харви. Гранта тоже не обидели. Через пару месяцев после битвы его произвели в лейтенанты ВМФ, поставив человека, прослужившего на флоте 20 лет, вровень с сопляками, вчера закончившими военно-морской колледж. Его даже наградили, правда, почему-то французы своей Военной медалью.

Отметим, что, хотя погреб и был затоплен своевременно, всё-таки офицеры «Лайона» допустили грубую ошибку, стоившую жизни многим морякам. После затопления погреба необходимо было немедленно вывести людей из всех помещений башни и убрать картузы с элеватора, однако этого никто не сделал.

А через 4 минуты с соединением Битти случилась первая катастрофа. «Фон дер Танн» обстреливал «Индефетигебл» уже 15 минут, а в 16.03 с немецкого корабля увидели на нём несколько сильных взрывов, сначала в средней части, а потом в корме. Британский линейный крейсер скрылся в огромном облаке чёрного дыма. С «Нью Зиленда», шедшего прямо перед несчастным кораблём, видели, как два или три снаряда одновременно попали в район кормовой башни, повалил густой дым, но никакого пламени не показалось. И тут стало понятно, что «Индефетигебл» больше не может следовать в кильватер «Нью Зиленду». Корабль заметно сел кормой и начал валиться на левый борт, судя по всему, взорвались кормовые погреба и вырвали кусок днища. Практически тут же в «Индефетигебл» попали ещё два снаряда — в полубак и прямо в носовую башню. Снаряды пробили броню и взорвались уже внутри корпуса, так как сначала тоже ничего не было заметно, но буквально через полминуты в небо поднялся гигантский столб пламени. Чтобы добиться этого, «Фон дер Танн» затратил 52 снаряда калибра 280 мм и 38 снарядов калибра 150 мм.

С «Нью Зиленда» увидели, как «в «Индефетигебл» попали 2 снаряда с «Фон дер Танна». Один попал в полубак, второй — в носовую башню. Оба взорвались при попадании. Потом прошло ещё около 30 секунд, и корабль взорвался. Первый взрыв произошёл в носовой части. Сначала вверх взлетело полотнище пламени, за которым поднялось облако густого тёмного дыма, совершенно скрывшее корабль из вида. В воздух полетели всяческие обломки. Совершенно целый 50-футовый паровой катер подлетел почти на 200 футов днищем вверх».

Так как на «Индефетигебле» никто не сумел закрыть двери в погреб башни А, весь экипаж погиб вместе с кораблём, спаслись только 2 человека, которых потом подобрал германский миноносец S-16. Они были наблюдателями на фор-марсе. Моряки долгое время провели в холодной воде и едва не замёрзли. Вместе с ними в воде оказался командир «Индефетигебла» капитан 1 ранга Сойерби, у которого были оторваны рука и нога, но в конце концов он умер от потери крови и переохлаждения.