Величайшие в мире ошибки

Даже самых стреляных экспертов самого знаменитого художественного музея в мире, парижского Лувра, провели на дорогостоящей мякине. Крупнейшая в истории музея оплошность обнаружилась в 1903 году, когда парижский художник заявил, что это он является создателем одного из ценнейших владений музея, — Сэтафернской тиары, изумительно тонкой работы золотого головного убора.

Его претензии не соответствовали действительности. То есть, тиара была подделкой. Но изготовил ее не парижский художник, а российский золотых дел мастер Израиль Рухомовский — и он не захотел, чтобы плодами его трудов воспользовался самозванец. Рухомовский отправился в Париж, чтобы восстановить справедливость. Администрация Лувра продолжала отрицать, что тиара поддельная, и тогда Рухомовский предъявил эскизы, разработанные им восемь лет тому назад, — и, как бы в доказательство своей правоты, приступил к новой тиаре, столь же тонкой работы, как и луврская.

В том же Лувре сегодня висит самая, может быть, знаменитая и всеми любимая картина в мире. И одна из наиболее часто копируемых. Это «Мона Лиза». В 1911 году эту улыбающуюся даму украли. Три вора, одетые как музейные рабочие, безобидно вошли в галерею перед самым закрытием и спрятались в подвале. На следующий день Лувр был закрыт на уборку. Рабочие забрели в зал, где висела картина, сняли ее со стены и просто вышли из галереи, захватив картину с собой, как есть, в раме.

Из этой троицы только один раньше занимался такого рода деятельностью. Это был Винченцо Перуджа, итальянский грабитель. Двое других — это поддельщики живописи Ив Шодрон и Эдуардо де Вальфиерно, ранее совершенствовавшиеся в своем искусстве в Южной Америке. Там они обычно находили какого-нибудь нечистого на руку дельца от искусства или коллекционера и обещали доставить ему за хорошую цену какую-нибудь конкретную работу из галереи. Затем они являлись в эту галерею, представлялись экспертами по живописи и получали картину для исследований. Далее они изготавливали точную копию картины, прикрепляли ее сзади к полотну оригинала и приглашали независимых экспертов и своего потенциального покупателя в галерею, чтобы установить подлинность, после чего тот оставлял свой секретный знак на задней стороне полотна. Позже они отделяли подделку от оригинала и доставляли ее клиенту. На оборотной стороне покупатель, естественно, обнаруживал оставленный им знак — доказательство того, что он приобретает подлинное произведение искусства.

Во всех подобных случаях музейные эксперты ни о чем не подозревали — ведь у них оставался оригинал, а покупатель, если он обнаруживал, что его обманули, вряд ли мог пожаловаться в полицию.

Шодрон и Вальфиерно перенесли свои операции во всемирную столицу искусств — Париж. Там они сделали новый шаг в своем мошенничестве. Они печатали поддельные страницы газет с репортажами о кражах ценных картин. Затем они показывали эти вырезки легковерным коллекционерам и продавали им подделки украденных работ.

Наконец обманщики решили, что они созрели для своего крупнейшего трюка. Они подделают портрет Моны Лизы. Но сделают это так, чтобы покупатели никогда не столкнулись с подлинником и не поняли, что их провели. Для этого они украдут «Мону Лизу».

Они пригласили в свою шайку Перуджу и всего за несколько месяцев после своей умопомрачительной кражи написали и продали легковерным американцам шесть подделок — по 300 000 долларов каждая.

Шодрон и Вальфиерно все это время прятали бесценный подлинник. Собирались ли они уничтожить его, продать или даже вернуть на место — этого мы никогда не узнаем. Кончилось тем, что их сообщник Перуджа украл у них картину и бежал в Италию, где неудачно пытался ее продать.

Шайку раскрыли, и «Мона Лиза» была возвращена в Лувр, где, окруженная усиленной охраной и электронной сигнализацией, помещенная под толстое стекло, она висит и поныне.

Служащие железнодорожной станции Вулвергемптон подобрали с платформы записку, выброшенную из окна проходящего поезда. На ней значилось: «М-р Рассел, Вейл-Роуд, 32, Блоксуич, графство Стаффордшир, оставил на плите чайник. Просьба известить полицию». Полицию известили, и она добросовестно прибыла в дом номер 32, где и обнаружила на плите чайник. Газ, однако, не был включен.