Величайшие врачеватели России

Еще один нюанс… Порой случалось, что из медицины уходили не в литературу, а в науки, мало общего имеющие с медициной. И порой достигали там высот, каких, есть все основания подозревать, не достигли бы в медицине.

Самый яркий пример – судьба Карла Максимовича Бэра (1792–1876). Сначала он поступил на медицинский факультет Дерптского университета (ну никуда в нашей книге не деться от этого Дерпта, всплывает с завидной регулярностью). Вот только в 1810 году Дерпт еще не приобрел той известности и престижа, что в последующие десятилетия. Причина проста: университет был буквально только что открыт и не оборудован вовсе: не было ни единой лаборатории, анатомического театра, да и будущего блестящего преподавательского состава. В преподавателях вообще была жуткая нехватка, так что знаменитый ботаник Ледебур читал заодно и курс зоологии, и даже минералогии. И в том, и в другом он разбирался плохо, но университетское начальство, очевидно, решило: образованный человек должен все уметь…

Одним словом, никак не светоч науки. Отправляясь в Дерпт, Бэр писал: «Мне показалось, что отсюда исходит сияние света на всю окрестную страну». Вот только реальность оказалась, чего уж там, весьма непригляднее…

И все же Бэр с грехом пополам проучился два года, а там грянул 1812-й, Наполеон вторгся в Россию, и Бэра с его сокурсниками отправили работать в военные госпитали. Там Бэр мало чему научился, потому что служил исключительно в тифозных госпиталях. Как пишет один из его биографов, «он выучился очень искусно шагать между наваленными прямо на пол больными, выучился узнавать температуру больного на ощупь и наливать лекарства прямо „на глаз“, узнал, как ухаживать за больными, имея только воду, да и то сырую». Понятно, что столь специфический опыт был совершенно ни к чему врачу, практикующему в мирной обстановке, в отсутствие эпидемий.

Вернувшись после изгнания Наполеона в Дерпт, проучившись еще два года и получив диплом врача, Бэр столкнулся с той самой проблемой, о которой позже писали Вересаев и Конан Дойль: теоретической подготовки – хоть отбавляй, практического опыта – никакого. Ну как тут лечить людей?!

За практическим опытом Бэр отправился в Вену, где тогда гремели имена многих знаменитых врачей: Гильдебрандта, Руста, Беера. Однако вскоре понял, что и здесь нужного для себя не получит. Знаменитый хирург Руст делал действительно сложные операции, но студентов на них не допускал, отправляя к своим ученикам, которые занимались только операциями самыми примитивными. Бэр перешел на занятия к терапевту Гильдебрандту – но и там получил жестокое разочарование. Светило как раз было увлечено важным опытом: методикой так называемого «выжидательного лечения». Заключалась она в том, что знаменитый терапевт вообще не давал больным никаких лекарств и смотрел, что из этого получится. Чему тут можно было научиться?

В конце концов Бэр оказался в немецком городе Вюрцбурге, чтобы прослушать курс лекций по сравнительной анатомии у профессора Деллингера. Тот принял его доброжелательно, но огорошил известием, что в этом семестре лекций не читает. Однако тут же сделал российскому гостю предложение: изучать анатомию исключительно практическим образом. Попросту брать и анатомировать всевозможную мелкую живность, какая только попадется под руку.

Деллингер вообще-то был изрядным чудаком, но в этот раз он дал весьма дельный совет. Целую зиму Бэр под руководством Деллингера анатомировал животных – и неплохо в этом преуспел. И как-то вдруг понял, что с медициной покончено навсегда…

На кафедре физиологии в университете Кенигсберга он начал читать курс сравнительной анатомии беспозвоночных. А попутно в своей небольшой лаборатории стал изучать эмбрионы, то есть зародыши животных, от рыб и лягушек до коров. И так этим увлекся, что (без дураков!) оказался отцом-основателем совершенно новой науки – сравнительной эмбриологии. Такое уж интересное время стояло на дворе – в XIX веке совершенно новые науки возникали в превеликом множестве, как грибы после дождя.

Не буду углубляться в подробности, кратко расскажу основное. Бэр обнаружил – первым в мире, – что на самой ранней стадии развития зародыши, скажем, коровы и ящерицы, голубя и лягушки практически не отличаются друг от друга внешним видом. Лишь с дальнейшим ростом зародыша начинают появляться разительные отличия. Итогом стала работа «История развития животных», опубликованная в 1828 году. В ней Бэр установил некоторые правила, по которым зародыши развиваются, – и позже эти правила получили в науке название «законы Бэра».