Величайшие загадки XX века

Однажды агентурные донесения Кузнецова прочел комиссар госбезопасности Ильин — начальник 3–го отдела политического управления НКВД, занимавшегося слежкой за творческой интеллигенцией. Этот генерал с вкрадчивыми профессорскими манерами был вхож в писательские круги, дружил с Алексеем Толстым, известными музыкантами и композиторами. В политическом сыске, считал Ильин, важно определить ту социально–профессиональную группу, которая концентрирует информацию и ускоряет ее, через которую наиболее интенсивно бегут информационные волны. В 1930–е годы наиболее информационно насыщенной группой, в контакте с которой находились партийные вожди, наркомы, военные, советские и иностранные дипломаты, была богема: писатели, поэты, музыканты, актеры и прежде всего актрисы. В этом хмельном брожении чувств и страстей вертелась информация и обнажались «настроения». Нужен был определенный талант, чтобы улавливать и впитывать эти информационные потоки. Таким талантом обладал Кузнецов, и Ильин это понял. Но кроме таланта стукача тут требовался и талант человека, которому можно довериться. И здесь Кузнецов не имел себе равных. Ильин с первой встречи ощутил эти кузнецовские способности.

Москва конца 1930–х годов — хозяйственная, партийная, рабочая, а еще театральная, музыкальная, пьющая, гулящая. В этой Москве Кузнецов был своим человеком. Галантный, остроумный «лейтенант» производил впечатление крепкого и надежного мужчины, готового быть другом и любовником, готового провернуть дело и вывернуться из любой непредвиденной ситуации. Он познавал московский бомонд на спектаклях, пирушках, вечеринках. Он восторгался ансамблем Эдди Рознера и танцами Славы и Юры Ней в саду «Эрмитаж», пением Утесова, Козина, Юрьевой в Театре эстрады. Слушая знаменитое танго «Осень, прозрачное утро» в исполнении Козина (вскоре посаженного), Кузнецов почти физически ощущал, как накатывалась щемящая грусть. Он уходил в себя и в такие минуты был недоступен. Но спустя мгновение он вновь становился улыбчивым, раскованным парнем.

Его видели с артистами в «Метрополе» и «Национале», он собирал компании в московских квартирах, талантливо закручивая атмосферу флирта и интриги. А потом, очутившись в постели с утонченной блондинкой–певицей или темпераментной балериной, «лейтенант» затевал «невинные» разговоры об их друзьях и знакомых, выслушивал забавные истории из жизни писателей и актеров, политиков и вождей — ведь партийные деятели, наркомы, дипломаты и военные «западали» на тех же самых певиц и балерин…

…Лето 1942 года. Украинский город Ровно. Пехотный обер–лейтенант Пауль Зиберт, фронтовик, два Железных креста на груди и медаль «За зимний поход на восток», — залечивает здесь раны и поэтому временно состоит в хозяйственной команде. Он знает толк в деньгах, товарах, вечеринках, вине и женщинах.

Ровно — столица оккупированной Украины, город сделок, торговли, разврата. Хозяин здесь тот, кто имеет деньги и товар. Зиберт имел и то и другое — ведь на него работали диверсанты из спецотряда полковника Медведева. Они выскребали вагоны и грузовики, чемоданы и бумажники немецких офицеров и чиновников. Оккупационные деньги и рейхсмарки, драгоценности, французские коньяки и вина, сигареты, галантерея и косметика — все для Зиберта.

На очередной пирушке он столкнулся с человеком Скорцени, майором фон Ортелем. Скорцени — легенда, супермен Третьего рейха, человек особого назначения, диверсант и террорист. Его люди — его отражение. Ортель и Зиберт глянулись друг другу, симпатия с первой рюмки. Лихой «пехотинец» и непростой майор.

— Что делаешь в этой дыре, обер–лейтенант?

— Служу по хозяйственной части после ранения.

Новая встреча. Рюмка к рюмке и вопрос:

— Деньги есть, обер–лейтенант?

— Для вас, майор… Сколько?

Вновь застолье — привычный звон бокалов, обжигающий коньяк «Вье» из Франции, шепот горячих губ и шорох юбок в соседних комнатах. И опять этот парень здесь — Пауль Зиберт. Приятен, черт!

— Пойдешь ко мне?

— Зачем? Я же пехотный офицер.

— Э, лейтенант, брось! Ты не для окопов. За персидскими коврами поедем!

…В Москве, на Лубянке, так потом поняли слова майора фон Ортеля: это Тегеран, это нападение на «большую тройку», угроза для Сталина, Рузвельта, Черчилля на Тегеранской конференции. И скорее всего, это дело поручено Скорцени…

Делом особой важности для Кузнецова в Ровно была стратегическая разведка. Кузнецов помнил Ильина и его теорию о социально–профессиональных группах, ускоряющих потоки информации. В Ровно такой группой были актрисы местного театра, варьете, официантки и метрдотели. Женщины притягивают военных. Любовь скоротечна, разговоры спонтанны, информация непредсказуема…