Величайший дракон

- Но он три дня назад отправился в Марнери, - сказала Белл. - Он должен предстать перед судом за присвоение награбленного в Эйго.

- Да, - вздохнула Лессис, - в душе он остался мальчиком-драконопасом, несмотря на все то, что мы подозреваем в его происхождении. Он должен предстать перед судом, эти обвинения нельзя снять. Он признал ввоз золота.

- А можно отложить суд?

- Его однажды уже отложили на десять месяцев. Теперь он обязан состояться.

- Тогда нам самим тоже надо вернуться в Марнери? - удивленно поинтересовалась Селера.

- Да. Мне очень жаль вынуждать тебя ехать, но ты вела этот случай с самого начала. Я бы даже сказала, что теперь ты знаешь его достаточно хорошо. Ты должна продолжить начатое, по крайней мере, пока не пройдет кризис.

- Тогда нам надо взять койку на «Сорго», он отплывает с отливом.

Лессис заметила, что Белл недовольна необходимостью поездки в Марнери.

- Да, это хорошая мысль, - она потерла руки. - Вы обе будете заниматься этой работой. Будьте уверены, перед вами непростая задача.

Молодые ведьмы поднялись, плотно сложив перед грудью ладони, и низко поклонились Великим Ведьмам, самим Королеве Птиц и Королеве Мышей.

Когда они вышли, Рибела повернулась к Лессис.

- Я начинаю думать, что на этом витке борьбы мы достигли оптимальной позиции. Стратегическое положение значительно улучшилось. Мы можем давить на саму Падмасу.

Лессис вынуждена была согласиться:

- Ворота Падмасы открыты. Имея в наших руках как Эхохо, так и Туммуз Оргмеин, мы можем пробиться через горы и вторгнуться во внутренний Хазог. Вдобавок наш союз с Чардхой начал давать плоды. Чардханцы набирают свежую армию для нападения на Падмасу с запада. А мы успешно уговорили кассимцев вернуться обратно в Альянс.

- Да? - Рибела еще не слышала об этих достижениях на дипломатическом фронте.

Лессис продолжала:

- Поражение, которое они потерпели, удерживало их в покорности, но теперь Великий Король услышал об успехах Чардхи, а совсем на днях - и о падении Эхохо. Теперь он опять отважится поднять свой штандарт. Но хватит ли у него духа отправить армию на север в Падмасу - пока неясно.

- Но одно уже возвращение в борьбу Кассима усилит давление на Падмасу.

- А наш скрывшийся враг Сауронлорд, как быть с ним?

Это была та область, которой занималась Королева Мышей.

- Он все еще лежит в Хаддише. Глубоко в восстановительной комнате.

- А то существо, о котором я тебе говорила, разум-левиафан, который поднялся при падении Мирчаза?

- А мог ли это быть настоящий разум-левиафан? Не химера ли это, которую так долго выискивали?

Лессис пожала плечами:

- Я не могу утверждать, что понимаю такие вещи.

- А я могу?

- Ты понимаешь их, сестра. Ты понимаешь их лучше любого из смертных.

Наступила тишина.

- Ну что ж, возможно, и так. Во всяком случае, мальчик знает больше, чем он открыл нам.

- Я не чувствую угрозы со стороны Релкина. Синий отметили его.

- Ваакзаам Великий отметил его тоже. Он видит лучше, чем все смертные вместе взятые. Он увидит их метку. Он узнает, что Синни вмешались, нарушив свою клятву. Угроза и ненависть, бурлящие в груди Ваакзаама, не позволят ему простить такие раны.

- Мальчик никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. Я послала инструкции, чтобы наша Служба сама разместила его и держала под пристальным наблюдением и строгой охраной.

Его дракон точно так же должен быть защищен. Обманщик придет за ними.

- Ах, - сказала Рибела, - бедный паренек, его мечты никогда не сбудутся.

Глава 3

Под стремительно бегущими облаками торговое судно «Лилия» пробивалось сквозь длинные перекатывающиеся волны. Выйдя три дня назад с островов, оно не теряло времени зря и воспользовалось ровным южным ветром. Трехмачтовая, с прямым парусным вооружением, трехсоттонная «Лилия» несла груз текстиля и рафинированного сахара. На ее борту, ко всему прочему, была еще и дюжина пассажиров, включая драконира первого класса Релкина из Куоша.

Когда солнце утонуло за западным горизонтом, Релкин, облокотившись на леер с подветренного борта, упивался морским воздухом. Он смотрел, как огромные волны надвигаются на них, поднимают нос корабля, а затем пробегают под леером и исчезают за кормой.

Он ехал домой. Возвращался в Драконий дом в Марнери, к своему дракону. Как он соскучился по этому огромному зверю.

Дракон был для него семьей, которой он никогда не знал. Релкин привык к постоянному соседству существа с таким хорошо знакомым низким хриплым голосом. Он молился, чтобы Курф не сделал ничего безрассудного или опасного для здоровья виверна. Уж если кого среди мальчиков-дракониров и надо было заменить, так это в первую очередь Курфа. Парень во сне и наяву видел себя в роли музыканта.