Величайший позор Британии. От Дюнкерка до Крита. 1940—1941

Когда Жорж в конце концов получил возможность ознакомить Вейгана с обстановкой на фронтах, Вейган вдруг заявил, что ему необходимо срочно отправиться в район боевых действий, чтобы лично оценить обстановку. Так началось то, что Вейган назвал своей «Одиссеей». Подробности этого необычного вояжа, совершенного Вейганом, говорят сами за себя и отражают полное игнорирование фактов и полную неспособность этого человека реально оценить обстановку. Поэтому желательно было бы привести эти подробности в той последовательности, в которой они имели место.

Началось все с решения штаба Вейгана послать его автомашину в Абвиль, а сам генерал должен был прибыть туда поездом. Автомашина, предназначенная для Вейгана, прибыла в Абвиль, охваченный огнем пожаров. Немцы уже вступили в город. Вейган, очевидно, не подозревал о возможности такой обстановки и не был о ней своевременно информирован. Вечером 21 мая он прибыл самолетом на аэродром вблизи Бетюна, где, по его предположению, должен был находиться штаб Бийота. Но аэродром был совершенно пуст и покинут всеми. Вместо того чтобы проехать около 20 километров от аэродрома к месту предполагаемого нахождения штаба Бийота в районе Бетюна, Вейган вылетел в Кале, который находился почти вдвое дальше, чем намеченное ранее место встречи в Ипре. В Кале он случайно встретил генерала Шампона, договорился о порядке встречи с королем Бельгии в Ипре в 15.00. Генералам Бийоту и Фагальду было приказано присутствовать при встрече. Никаких указаний не последовало, генерал Горт их не получил, хотя прождал весь этот день на своем командном пункте.

Беседуя с бельгийским королем, Вейган обсуждал вопросы стратегии будущего, добивался от короля согласия на то, чтобы бельгийцы отвели войска на рубеж реки Изер для прикрытия наступления в южном направлении, которое должны были предпринять английские войска совместно с 1-й французской армией.

Одновременно с этим должно было начаться наступление новых армий, которые Вейган формировал на юге. В бельгийском отчете об этой встрече откровенно указывается: « В результате этих переговоров выяснилось, что никакого хорошо продуманного плана организации сопротивления противнику не существовало и что верховный главнокомандующий не знал сложившейся обстановки…»

Однако в ходе переговоров бельгийцы сообщили Вейгану, что Абвиль находится уже в руках противника и что армии Севера фактически отрезаны.

Во время короткого перерыва в совещании прибыли Бийот и Фагальд. Затем Вейган был проинформирован о положении 1-й французской армии. По бельгийским данным, Вейган согласился с тем, что условия, в которых находилась бельгийская армия, весьма затрудняли отвод бельгийских войск к рубежу реки Изер. Он отметил, что если бы удалось на занимаемом рубеже бельгийские дивизии заменить несколькими английскими дивизиями, то все же можно было бы нанести удар немцам.

« Поэтому возникла необходимость, — отмечается в бельгийском отчете, — пригласить Горта на данное совещание. Последний, однако, не мог прибыть на совещание ранее 19.00».

В 17.30 Вейган заявил, что ему крайне необходимо вернуться в Париж. Не повидав Горта, не выслушав от него доклада о положении английских войск и не изложив ему своих собственных намерений и планов действий французской армии, не ознакомившись на месте с обстановкой и ходом боевых действий за исключением кратких сведений из удаленных от поля сражения Кале и Ипра, Вейган срочно направился в Дюнкерк. Было решено, что обратное путешествие воздушным путем окажется невозможным в связи с активностью авиации противника — хотя, по данным французского офицера, бывшего в то время начальником аэродрома в Кале, никаких атак авиация противника в то время не предпринимала и французские военные самолеты продолжали пользоваться этим аэродромом вплоть до 23 мая.