Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда!

– …Не думал я, что вы решите лично в дела наши вмешаться, – сказал Фёст, когда они втроём расположились в любимом адмиральском кабинете Воронцова. Здесь братья-аналоги были впервые и с любопытством оглядывали явно избыточное, на их вкус, убранство помещения: модели кораблей, застеклённые книжные шкафы, фотографии в чрезмерно причудливых резных рамках, абордажное холодное оружие и старинные навигационные приборы на стенах и отдельных столиках. Музей, да и только. Слишком пышные ковры на полу, массивные кожаные кресла, титанический письменный стол – под стать шестиметровым потолкам и четырёхметровым стрельчатым окнам, выходящим на сумрачный морской берег.

Первый хозяин оригинала этого кабинета, адмирал Григорович, любил такую вот смесь ампира, барокко и модерна. А Воронцов ничего менять не стал, только подкорректировал кое-что под себя. И погода снаружи была такая же, как в день его первого сюда прихода. Странно было бы Дмитрию видеть всё это в лучах яркого тропического солнца. А вот так – многослойные серо-сизые тучи, то и дело проливающиеся холодным серым дождём, свинцовая, даже на вид холодная вода неспокойного океана, пустынный каменистый пляж… Посвист свежеющего ветра в каминной трубе. В самый раз.

– Не всё же мне на главной базе отсиживаться, решения по чужим рапортам на глобусе принимать. Надо и самому иногда командирскую рекогносцировку проводить, заодно и с настроением войск лично познакомиться. А то ведь «гладко было на бумаге…», – ответил Воронцов опять же на неуловимой грани между серьёзностью и иронией.

– Если не трудно, – посмотрел он на Секонда, – разожги камин. Там всё приготовлено, только спичку поднести. Уютнее будет…

Выдвинул правый верхний ящик стола, достал оттуда коробку сигар.

– Угощайтесь. Настоящие, прямо из тысяча девятьсот шестого года. Сейчас таких не бывает уже. Любил их высокопревосходительство хорошими сигарами побаловаться, приличный запас всегда при себе держал. Ну, ко мне и перешло по наследству. Я их специально отсюда не забираю – когда в Замке оказываюсь, тогда и балую себя. Твой наставник их тоже весьма уважает… – сообщил он Фёсту, вспомнив, как они с Шульгины дымили тут за обстоятельной беседой.

С веселым треском хорошо высушенной (тоже с 1906 года?) бересты начал разгораться камин.

– Ты там только вьюшку не трогай, она как раз под здешние ветры отрегулирована, – предупредил Воронцов Секонда. – Ну, садитесь, поговорим. По пути там из погребца, – указал он на приличных размеров сундучок из дорогих пород дерева, инкрустированный то ли слоновой, то ли моржовой костью, тоже на флотские сюжеты, – чего-нибудь на стол прихвати. Покойный адмирал всё больше херес и марсалу предпочитал. Ну и вы продегустируете, тоже вполне экологичные продукты, и исключительно от «эксклюзивного поставщика».

В погребце, то есть специальном дорожном вместилище именно для напитков и необходимых приборов, оказался и набор серебряных стопок и чарок, по шесть штук примерно сто– и двухсотграммовых. Как эти дозировки именовались по-старорусски, Секонд не помнил.

– Таким вот образом, парни, – сказал Воронцов, отпив треть чарки хереса, ароматного, выдержанного, не меньше чем двадцатиградусного. – Неплохо предки жили, согласны?

Близнецы дружно кивнули. Такое вино именно для хорошего, долгого разговора и предназначено и под определённую погоду, у горящего камина – здесь Дмитрий Сергеевич безусловно прав.

– Значит, сначала о Катранджи. Это у Сильвии экспромт – отменить его вояж за оружием в Югороссию, или она с вами советовалась?

– Экспромт чистой воды. Она на совещании в присутствии Императора мне его как готовое решение выдала. Я возразить попробовал, хотя бы в чисто техническом смысле, но она сказала, что все оргвопросы берёт на себя… – ответил Секонд, поскольку операция с Ибрагимом проходила по его ведомству.

– Ну, если это пока не непонятный нам замысел, то просто ошибка. И не одна. Мы их вовремя и деликатно исправим. А в чём главная из них – догадались? Ну, вот ты, академик, – обратился он непосредственно к Ляхову-второму, – наверняка ведь по военно-экономической статистике двенадцать баллов получил. Что скажешь?

Тот сосредоточился, даже по-школьному наморщил лоб. Воронцов дал ему явную подсказку, а он не мог сообразить, к чему именно она относится.

«Военная экономика, военная экономика… При чём она тут? Оружие ведь Катранджи получает за очень хорошие деньги, и не только деньгами будет расплачиваться. Самой России и Югороссии тем более оно практически ничего не стоит. За исключением накладных расходов. По любому параметру рентабельность – тысячи процентов. Где же тут подвох? А Фёст, кажется, уже догадался, вон, едва с языка рвущееся слово сдерживает… Ну, ему проще – они с Воронцовым современники. Наверняка прецедент вспомнил, какого и Сильвия не учла… Что же это у меня мысленный запор какой-то?»