Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны

– Таким образом, господа, – с непроницаемым самурайско-покерным лицом сказал президент, – я считаю, что нам всем следует ещё немного поработать. Со всем старанием. Нельзя, только что потерпев крайне неприятное поражение, подставляться снова, окончательно демонстрируя миру, что зубы у Акелы окончательно затупились… После Ирака, Афганистана и событий в Северной Африке это нам совершенно ни к чему. Прошу через три дня предложить мне более реалистичный вариант обращения к русскому президенту и рассчитать достаточно сбалансированное сочетание имеющихся в нашем распоряжении кнутов и пряников… Я буду говорить с ним по телефону, но в случае необходимости готов встретиться и лично. Все свободны.

Ответом ему было почти змеиное шипение Блэкентон:

– У вас нет этих трёх дней…

Ойяма предпочёл не расслышать.

Во всей правящей верхушке страны у него был один человек, которому Ойяма доверял абсолютно – начальник военно-морской разведки вице-адмирал Феликс Шерман. Давным-давно они жили по соседству, учились в одном колледже и тогда же поклялись в вечной дружбе. За прошедшие тридцать пять лет ни тот, ни другой клятву не нарушили. К Феликсу он и решил обратиться немедленно. Отчего бы старым друзьям не половить «большую рыбу» с яхты президента. Говорят, в этом году очень расплодилась золотая корифена.

Фёст сделал вид, что аплодирует президенту. Этот парень повёл себя единственно возможным способом в данной ситуации. Правда, ещё неизвестно, чем это может для него кончиться. Пуля не пуля, а капелька чего-нибудь интересного в чашку зелёного чая – вот вам и обширный инфаркт с абсолютным летальным исходом. А вице-президент – свой человек в антирусской камарилье. Вроде как Трумэн после Рузвельта.

Злые и одновременно подавленные соратники президента с каменными лицами покинули кабинет, а Ойяма обессиленно опустился в кресло и дрожащими пальцами начал раскуривать длинную сигару. В рабочих помещениях Белого дома этого делать не полагалось, но ему сейчас было всё равно.

О том, кто является единственным другом президента, Фёст уже знал.

Глава третья

Фёст не мог не посмеяться (или – поудивляться) синтонности некоторых событий, происходящих в разных реальностях и, возможно, долженствующую обозначать некую инвариантность пресловутой, навязшей в зубах геополитики. А возможно – обычной психологии.

Проще говоря – уже третий (или – четвёртый)[45] раз представляется возможность чисто эмоционально-психологическими методами разрушить кажущуюся нерушимой и логически безусловной англо-американскую антироссийскую доминанту. Америка здесь оказывается слабым звеном, и, следовательно, её «русофобия» – не более чем дань определённой моде, «атлантической солидарности» и мощному давлению «мировой закулисы». Но если трижды при определённых обстоятельствах удавалось объяснить американским президентам их истинные интересы – значит, никакой фатальной обязательности в конфронтации двух истинно великих держав нет, и нужно только постараться в четвёртый раз.

Фёст почувствовал охвативший его кураж – карта пошла, вера в победу на ринге или мировой шахматной доске охватила всё его существо. В такие моменты актёры, например, в донельзя заигранной пьесе вдруг достигают каких-то немыслимых вершин, и зал овацией заставляет их двадцать раз выходить на аплодисменты.

Он поймал нерв Ойямы, теперь нужно на нём сыграть. К его же, между прочим, благу. Наступил такой редкий момент, когда, как пел Высоцкий, противник с полными руками козырей «зашёл он в пику, а не в черву»[46].

Так что, мистер Мишель Патрик Кэндзабуро (третье имя в официальных документах не употреблялось) Ойяма, приготовьтесь. Скоро будет интересно.

Поднявшись в свой рабочий кабинет, Ойяма расслабленно опустился в кресло наискось от приоткрытого окна, за которым на фоне густо-синего неба пылали багрянцем канадские клёны. Настоящее «индейское лето».

Президент чувствовал себя вымотанным и измочаленным, хотя по его виду сказать этого было нельзя. Разговор со своим русским коллегой дался бы ему гораздо легче. По той простой причине, что можно было бы оставаться самим собой и говорить то, что думаешь и что принесло бы реальную пользу обеим странам. Он на самом деле считал, что России лучше бы согласиться на роль младшего партнёра США со всеми вытекающими последствиями. Тогда Америка могла бы больше не принимать на себя все «непопулярные» решения, предоставив роль «надсмотрщика на плантации» этой громадной, бестолковой, но умеющей, когда надо, быть сильной и беспощадно решительной стране. И, самое главное, русские умеют находить общий язык с жителями «недоразвитых стран». И, пойдя на альянс с Америкой, Россия, наконец, получила бы правильную демократию, правильные государственные институты и правильное понимание законности.

Тогда бы можно было полностью отстранить от мировых проблем все остальные государства, да заодно и ЕС. Пусть копаются каждый на своём огороде.