Величие Древнего Египта

«Глава об открытии могилы для души (Ба) и для тени, и о выходе днем, и о власти над двумя ногами», «Глава о занесении ног и о выступлении на землю», «Глава о проложении силой пути к Западу и о выступлении вперед днем», «Глава о выступлении вперед днем и о жизни после смерти», «Глава о том, как заставить человека вернуться, чтобы взглянуть на свой дом на земле». В Книге мертвых есть «Глава о вдыхании воздуха и обладании властью над водой в Харт-Нитр. Привет тебе, о Сикомор, священное дерево богини Нут! Дай мне от той воды и от того воздуха, что в тебе. Я обнимаю тот престол, который в Гелиополе (Уну), и я несу стражу, охраняю Яйцо Канкан-Уэра (Великого Гоготуна). Оно процветает, и я процветаю; оно живет, и я живу; оно вдыхает воздух, и я вдыхаю воздух, Я, Осирис Ани, чье слово есть истина, с миром (упокоился)».

Причина появления подобного заклинания объясняется просто: египтяне понимали, что без дыхания нет жизни, и, зная, что смерть неизбежна, пытались подготовиться к ней, заучивая заклинания, которые позволили бы им вернуться на родную землю.

Приношения

На обустройство храмов тратились невероятные средства, особенно в период правления XVIII династии, когда со всех частей света в Египет стекались огромные богатства. В тот период самыми почитаемыми фараонами богами были Амон и Осирис, и их храмы представляли собой незабываемое зрелище, однако другие боги тоже не были забыты.

Огромные суммы тратились на священную ладью Амона. Вот что об этом говорится в большой карнакской надписи: «Приказал его величество построить большой корабль «Начала реки» – «Усерхетамон» – имя его, из нового кедра лучшего с террас для того, чтобы совершать (в нем хорошие) путешествия (на Новый год)». Внук Яхмеса, Тутмос I, приказал верховному казначею провести работы в храме Осириса и, среди прочего, изготовить для Осириса «переносную ладью из серебра, золота, лазурита, черной меди и всяких драгоценных камней. Кроме того, царь перечисляет то, что уже сделал для Осириса. «Я доставил для него многочисленные жертвенные столы, систры, ожерелья, кадильницы, круглые столы… Я соорудил для него священную ладью из нового соснового дерева, лучшего соснового дерева с террас: ее нос и ее корма из электрума, заставляя воды празднично сиять, чтобы совершать ее плавание в ней во время ее праздника «Округа Пеки». Хатшепсут следует примеру отца и строит еще более богатую священную ладью. Кроме того, по приказу царицы в карнакском храме Амона были установлены два обелиска из асуанского гранита. Она «сделала их как памятник ее отцу Амону, владыке Фив, главе Карнака, воздвигнув ему два обелиска из вечного южного гранита с верхушками из лучшего всех стран электра, которые видны на обоих (берегах) Нила. Их лучи затопляют Египет, когда солнце восходит между ними, когда оно поднимается на небесном горизонте». Но построенные предшественниками ладьи меркнут по сравнению с ладьей, построенной Аменхотепом III, поскольку, как известно, все, что он делал, он делал великолепно. Аменхотеп III построил эту священную ладью как памятник тому, кто был для него отцом, «Амону-Ра, повелителю Фив». Эта широкая и длинная ладья была сделана из лучшего кедра, украшена золотом и серебром.

Двери храмов также свидетельствовали о чрезмерной расточительности фараонов. Говоря о своем храме в Дейр-эль-Бахри, Хатшепсут с гордостью сообщает, что его огромные двери из «бронзы, украшенные фигурками из электрума». Тутмос III построил в Карнаке храм из «белого прекрасного камня». Далее он перечисляет установленные ворота, огромную дверь из кедра, украшенную золотом и «настоящей черной медью», и добавляет, что никто еще не сооружал ничего прекраснее этого храма.

Аменхотеп III не отстает от своих предшественников, сообщая о роскошных дверях, которые он установил в храмах. Говоря о Карнаке, он подчеркивает, что установил «великую дверь», всю покрытую золотом, а затем уже описывает красоты этого «обширного и просторного» храма, пилоны и флагштоки которого достигают неба и небесных светил.

В Солебе Аменхотеп III построил храм из прекрасного «светлого песчаника», весь отделанный золотом. В надписях, сохранившихся в развалинах этого храма, Аменхотеп III торжественно заявляет, что он построил этот храм в качестве памятника для возвеличения своего образа, называя себя «владыкой Нубии, великим богом, владыкой неба».