Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья

Прямая торговля с Маганом продолжалась до конца Третьей династии Ура (ок. 2000 до н. э.). Мы имеем тексты этого периода, в которых некоему индивиду выдали на складе храма Нанны (бог луны Ура) большое количество одежды, шерсти, масла и кожаных предметов для того, чтобы отвезти их на судне в Маган и купить медь. Ясно, что речь шла о бартерной сделке. Из Магана привозили не только медь, но также бусы из драгоценных камней, слоновую кость и некие овощи, которые называли «маганские луковицы».

Маган, если его идентификация с Оманом близка к истине, не мог быть главным источником слоновой кости и, вероятно, являлся международным торговым или обменным центром. Что касается действительного источника слоновой кости в это время, интересно отметить, что на месопотамских раскопках 2370 – 2000 гг. до н. э. было обнаружено некоторое количество гравированных печатей, типичных для Хараппы в долине Инда, в то время как цилиндрические печати, строго говоря характерные для Месопотамии, были обнаружены в Мохенджо-Даро (тоже в долине Инда).

После краха высокоорганизованной бюрократической системы Третьей династии Ура прямой контакт с Маганом был утрачен, и в следующих веках основной «торговой станцией» для Месопотамии в Персидском заливе стал Тильмун.

Самыми ранними записями, относящимися к Тильмуну, являются административные документы 2500 – 2400 гг. до н. э., и они показывают, что в то время существовала регулярная торговля между Шумером и Тильмуном, причем обычной статьей экспорта последнего были финики. Также было показано, что отдельные растения и животные, позднее акклиматизировавшиеся в Вавилоне, вначале прибыли в страну в результате импорта через Тильмун. Другие тексты конца 3-го – начала 2-го тысячелетия до н. э. перечисляют в списке импортируемых из Тильмуна товары, которые определенно не были произведены на самом острове, а были завезены туда из более далеких стран. В основном это медь, драгоценные камни, слоновая кость – все это и было найдено на раскопках поселений бронзового века в Бахрейне. Тильмун, вероятно, был важной перевалочной базой начиная с конца 3-го тысячелетия до н. э.

Наиболее полные знания о Тильмуне до нас дошли от династии Ларсы (ок. 1900 до н. э.). В этот период город Ур, скорее всего, был главным портом захода в Месопотамии, и из этого города сохранился набор табличек, касающихся тильмунской торговли. Основной статьей импорта из Тильмуна была медь (в слитках или изделиях), ляпис-лазурь, жемчуг (если именно это означает идеограмма «рыбий глаз») и некоторые породы леса. Вряд ли все эти товары были произведены в одном месте, поскольку Тильмун вполне мог являться неким местом встречи для заморских купцов. Тем более что шумеры считали его священным островом, на котором отсутствуют ссоры. Слоновая кость могла попасть на Тильмун из Египта или из долины Инда, но изделия из нее, скорее всего, были произведены в долине Инда – много гребней из слоновой кости было обнаружено именно там.

Основными статьями экспорта из Шумера в Тильмун были одежда и масло. Заключались контракты, в которых указывалась цена товаров в серебре и определялось количество меди, которое должен был привезти торговец обратно. Типичный документ имел следующий вид: «2 мины серебра (цена), 5 гур масла и 30 предметов одежды, Лу-Мешлам-та-е и Ниг-си-са-набса позаимствовали (как) капитал для партнерства у Ур-Нинмар-ка для поездки в Тильмун, чтобы купить там медь. После благополучного окончания путешествия он [кредитор] не признает (ответственность) за коммерческие потери (должников); они [должники] согласились удовлетворить Ур-Нинмар-ка 4 минами меди за каждый сикль серебра – справедливая (цена)» (перевод выполнен с некоторыми изменениями, внесенными А.Л. Оппенгеймом).

Такое финансирование частными капиталистами – главное отличие морской торговли, которая велась двумя столетиями раньше. Тогда морской торговец финансировался не частным лицом, а храмом. При поверхностном рассмотрении торговля с Тильмуном больше похожа на караванную торговлю с Каппадокией, о которой мы поговорим позже. Но есть и различия, которые, ввиду высокой доходности такой торговли, почти наверняка давали преимущество морским перевозчикам. В караванной торговле бизнесмен, финансирующий агента, судя по всему, имел право на 2/3 общего дохода, с гарантированным минимальным возвратом 50 процентов издержек без риска для капитала. В морской торговле с Тильмуном, с другой стороны, бизнесмен обычно получал вместо доли доходов фиксированную прибыль. Если инвестор становился полноправным партнером в предприятии, тогда, очевидно, он делил и риски, как и доходы. Более благоприятные условия для морских торговцев по сравнению с караванными также, скорее всего, были связаны с тем фактом, что торговля с Тильмуном, видимо, была «закрытым магазином», допуск в который был сопряжен с большими трудностями. Необходим был немалый опыт, чтобы предпринять морское путешествие, да и торговец должен был иметь личные контакты на острове, чтобы туда попасть и совершить выгодную сделку.