Велик Бог наш

О шахтёрском посёлке и его обитателях шла дурная слава. Посёлок представлял собой горстку полуразвалившихся лачуг, а его главной достопримечательностью были две таверны, где собиралась отчаянная публика. Немало тёмных личностей, завербовавшись на шахты, скрывалось от полиции в этих краях, а посёлок Роринг-Кэмп отличался особым размахом по части пьянства, убийств и всеобщей распущенности.

Ближайший медпункт находился в нескольких милях от Роринг-Кэмпа, и потому местные жители оказались в растерянности, когда однажды ненастной ночью в посёлок прибрела никому не известная молодая женщина, измученная болезнью и дальней дорогой, и попросила приютить её. Незнакомку уложили на подстилку в одной из пустующих хижин, и больная, закрыв глаза, отвернулась лицом к стене. Несколько человек побежало за помощью, но когда они вернулись, было уже поздно: женщина умерла, оставив захлёбывающуюся криком новорождённую девочку. Никто так никогда и не узнал, кто была та незнакомка, откуда пришла и куда держала путь.

Жители посёлка растерялись ещё более. С женщиной по крайней мере всё было ясно: её похоронили в мягкой земле возле реки. Но ребёнок? Кто-то предложил отправить девочку в находившийся неподалёку женский монастырь на попутной грузовой машине. Но в ближайшие три дня грузовика от шахты не будет... Что же делать с этим орущим комочком?

Шахтёры беспомощно глядели на ребёнка, когда вдруг, ко всеобщему удивлению, старик Чарли, расталкивая толпу, пробился к нему и подхватил грязный свёрток.

- Оставьте её мне, - коротко сказал он. - Я знаю, как обращаться с ребёнком, у меня есть опыт. Ты, Том, беги к подножию холма и разыщи пастуха; вели ему принести немного молока - да поживее! А ты, Джо, сбегай-ка в лавку и не возвращайся без детской бутылочки!

Жители посёлка не могли опомниться от изумления. Чарли был самым старым среди них, а его лачуга - самой грязной. Нелюдимый, ворчливый, угрюмый, он редко присоединялся к пьяным оргиям молодёжи. Порой он часами сидел неподвижно, глядя на окрестные горы и посасывая трубку. Он был немногословен, и никто в посёлке не знал, откуда он пришёл и от чего скрывался в этой дыре. Странный, загадочный был человек - старик Чарли, и потому старались не становиться ему поперёк дороги.

Чарли принёс девочку к себе домой и положил её на грязное шерстяное одеяло. Долго стоял он и смотрел на это крошечное существо. Когда-то, много лет назад, у него была маленькая дочка, но жена при разводе забрала её себе. Чарли не слишком горевал, что жена оставила его, - за время совместной жизни они успели возненавидеть друг друга, но с исчезновением маленькой Вирджинии в нём что-то сломалось.

"Я назову её Вирджинией, - прошептал Чарли, глядя на малышку. - Надо бы её искупать. Ведь моя Вирджиния была чистенькой и беленькой, как цветок".

Он развел огонь и вскипятил воду, затем хорошенько вымыл свою приёмную дочку мылом. Но тут возникла новая проблема; не пеленать же чистого ребёнка в замусоленное одеяло! Чарли вспомнил, что на дне сундука у него лежали чистая льняная рубашка и полотенце. Завернув Вирджинию в это подобие пелёнок, он взял её на руки и принялся качать, расхаживая по комнате. Бедная малышка, должно быть, сильно проголодалась, потому и плачет так отчаянно.

Наконец появился пастух; он принёс немного овечьего молока. Поскольку бутылочки у Чарли ещё не было, он оторвал кусочек полотенца и, окунув его в молоко, дал пососать Вирджинии. Вскоре она уснула, насытившись и удовлетворённо посапывая. Старик прижался щекой к её склонившейся головке.

"Надо достать для неё кроватку", - подумал он, чувствуя, что уже начинает любить это крошечное беззащитное существо. Хорошо, что он припрятал немного денег под половицей своей хижины; теперь они будут очень кстати. Чарли договорился с пастухом, что тот будет приносить молоко ежедневно. Затем, осторожно положив спящего ребёнка на кровать, он отправился к хозяину таверны и раздобыл у него пустой ящик и немного сена. В медпункте старику дали целую стопку белых салфеток; в лавке отыскали наконец молочную бутылочку, а также новое одеяло и кое-какую детскую одежду. Весь посёлок с интересом следил за этими хлопотами и принимал в них посильное участие, глядя на маленькую Вирджинию как на талисман Роринг-Кэмпа.

Несколько дней спустя Чарли стоял возле устланного белыми пелёнками ящика, превращённого в детскую кроватку, и задумчиво глядел на свою приёмную дочку. Спящая девочка, завёрнутая в новое чистое одеяльце, в самом деле напоминала нежный, сияющий белизной, цветок. Но старика не покидало ощущение, что в этой незапятнанной чистоте было что-то неуместное. Оглядевшись, он в первый раз обратил внимание на грязные пятна на полу: из-за них кроватка ребёнка казалась здесь чем-то инородным. Впервые за время своего житья в Роринг-Кэмпе Чарли принялся отмывать, тереть и скоблить дощатый пол и в конце концов вернул ему первоначальный цвет свежего дерева.

"Теперь-то кроватка будет смотреться отлично!" - торжествующе сказал он сам себе, ставя ящик на прежнее место.