Велик

    В самом центре возвышался Каменный Великан, обмотанный гирляндами из цветов, ягод, фруктов, овощей, вяленой рыбы, сушеных змей, маринованных личинок и прочих узамбарских деликатесов. Вокруг него, как казалось со стороны, шла азартная игра: машукани тащили к ногам своего бога всё новые подношения, а Агафон, Оламайд и Делмар сколь энергично, столь безуспешно старались этому воспрепятствовать. Голем после нескольких попыток сбежать от внимания благодарных влаголюбивых аборигенов, закончившимися отдавленными козьими копчеными ногами, разбитыми кувшинами с ананасовым самогоном и рассыпавшейся крупой, стоял смирно, с видом не бога, но еретика, приглашенного на аутодафе в качестве почетного участника. Алкогольное амбре зависло над площадью, ввергая в приподнятое настроение как машукани, так и их живность, не говоря уже о друзьях Велика. Атлан взирал на всё это с неодобрением, но сил у него пока хватало только на то, чтобы не уснуть посреди разговора.

    - Не понимаю, зачем вам нужен дождь? У вас и так грязи было до колена, - чувствуя, что от него что-то ожидается, проговорил он и поежился под пронзительным взором Киттамбы[8].

    - Где грязи до колена? - нахмурился Киттамба, верховный жрец машукани, старичок в подпаленной и мокрой насквозь леопардовой шкуре, потерявшей хвост и две ноги.

    - Там, где вы меня... нашли, - дипломатично подобрав нейтральное слово[9], напомнил Анчар.

    - Там, где мы тебя... нашли, - брюзгливо прищурился Киттамба, - обычно не до колена, а выше головы, и не грязи, а воды, потому что это болото! Наше всё! Промысловые крокодилы! Деликатесные пиявки - в руку мою длиной, а толщиной - в две! Москиты, наконец - гордость нашей деревни! Ни у кого таких не было! С воробья размером! Да что там какой-то воробей - с пересмешника! С коршуна!.. И все разлетелись, разбежались и засохли!

    Атлан представил разлетевшихся так вовремя крокодилов, разбежавшихся пиявок и засохших комаров - и криво усмехнулся:

    - И это радует.

    Киттамба окатил его холодным непониманием:

    - Не вижу поводов для радости. Экономика племени несколько месяцев пребывала в кризисе, не говоря уже о том, что страдал туристический бизнес и имидж органов управления племени, а конкретно института жречества. И закрой рот, а то крокодил залетит. Я университет заканчивал в Соире и жил там, пока не умер отец и не пришлось вернуться и занять его место.

    - Наверное, скучаете по Альгене? - спросил волшебник первое, что пришло в голову - и получил в ответ убийственный взгляд:

    - Да я ее ненавижу.

    Конфуз атлану помогли скрыть подоспевшие друзья. Потеряв надежду убедить машукани, что устраивать у ног голема продуктовый склад ни к чему, они веселой кучкой, дыша самогонными туманами, ввалились под крышу навеса, где сидели Анчар и жрец.

    Мальчик на побегушках[10] тотчас притащил гостям свежих пальмовых листьев под зады, дымящегося мяса, только что с вертела, и кувшин козьего пива - субстанции, вкусом напоминавшей водку, крепко разведенную перестоявшей сывороткой. Довольные, они плюхнулись на мокрую зеленую массу, пахнувшую дождем и обезьянами, и принялись за еду с энтузиазмом людей, только что самих едва не ставших едой. И даже атлан, глядя на них, вспомнил, что в последний раз ел сутки назад и потянулся за подпаленными ребрышками, грудой наваленными на огромном деревянном блюде.

    Тем временем вокруг продовольственной базы, где-то в недрах которой завалялся небольшой голем, устроились музыканты. Они забарабанили в барабаны, задудели в дудки, забубнили в бубны - и начались хороводы с песнями. Надо ли говорить, что каждая песня, на ходу складываемая главным песельником племени, и тут же подхватываемая остальными, касалась умопомрачительной, сногсшибательной и зубодробительной победы нового бога над старым и восхваляла без удержу, меры и вкуса его добродетели, реальные и вымышленные. Даже по каменному лицу Велика было понятно, что впервые в жизни он жалел, что Анчар создал его двухсполовинойметровым, а не сантиметровым, и он не мог улизнуть незамеченным и отсидеться в кустах, пока вся эта история не забудется.

    Насытившись, путешественники помыли руки козьим напитком[11] и блаженно[12] откинулись на свернутые узлами шкуры, подложенные под спины проворным мальчишкой.

    - А что, любезный Киттамба, - довольно щурясь, Агафон обратился к жрецу. - Каждый раз у вас такой антициклон перед дождем? В смысле...

    - В смысле, циклон, ты хотел сказать? - сухо уточнил старикан и, насладившись ошарашенным видом гостя, кивнул: - Всегда. Но такой - впервые. Эта обезьянья задница Мухонго с каждым разом наглел всё больше, будто не знал, чего еще потребовать за то, что боги других племен дают свои людям бесплатно.

    - А отчего вы не поклонялись Большому Полуденному Жирафу? - нахмурилась Оламайд. - К чему вам этот чокнутый шерстяной мешок?

    - Жираф перестал отвечать на наши призывы, - брюзгливо скривился Киттамба.

    - И давно? - уточнила матрона.