Великая битва у Малого пруда

— А вот так. Ты никогда не спешишь с ответом. И в школе тоже. Вызовут тебя к доске, спросят, ты молчишь, молчишь. Мы сидим как на иголках. «Крышка! Не знает!» А ты вдруг преспокойно начинаешь, и… пожалуйста — пятёрка! — Петрикэ вздохнул. — А я не такой…

— Ты уж очень горячишься.

— Знаю. А что делать?

— Сдерживаться.

— Легко сказать! Ты вот можешь, я уж знаю. И ты воображаешь, что я поверил, будто Нику и Илиуцэ тебя не интересуют? Держу пари, что ты дал бы миллион, только бы узнать, как они там.

— И проиграешь! Во-первых, у меня нет миллиона, а всего пять лей в копилке. Во-вторых, я прекрасно знаю, каково им там.

— А именно?

— Думаю, что скверно. Может быть, они и не сознают этого, но всё равно им скверно. Тот, кто порывает с друзьями, не может чувствовать себя хорошо.

Петрикэ захотелось поддразнить Санду.

— Ты сейчас заговорил точь-в-точь, как Дину. По-книжному.

— Возможно… Но ведь это правда. Знаешь, я как-то думал — говорят, нельзя жить без воздуха и без еды. А по-моему, и без друзей нельзя жить!

За работой они, наверно, ещё долго проговорили бы так. Обычно дома у Санду или у Петрикэ они засиживались до позднего вечера, и разговорам конца не было. Но дома им всегда кто-нибудь напоминал о том, что пора кончать. Теперь же их вернул к действительности колокольчик адмиралтейства, который подавал знакомые сигналы. Потом прибежал запыхавшийся дежурный Алеку и, переводя дыхание, еле выговорил:

— Санду, мы поймали… двух лазутчиков. Они хотели пробраться в порт… Ни слова из них не вытянешь. Требуют, чтобы их допросил самый главный. Ты, значит.

— Где же лазутчики?

— Мы их крепко связали и заперли в адмиралтействе.

— Ну, и как они там?

— Сначала стучали кулаками в дверь, потом унялись. Наверно, плачут.

— Почему же плачут? Не маленькие девочки?

Алеку повертел на пальце ключ от замка:

— Не такие уж маленькие, но думаю, что плачут.

— Пошли все туда!

Оставив лопаты в канаве, ребята впопыхах натянули рубашки и отправились к адмиралтейству.

Ключ повернулся в замке, громыхнул засов, и с жалобным скрипом, напоминающим мяуканье, растворилась дверь. Глазам вошедших представились две девочки. Одна, краснощёкая, коротко остриженная, с зелёными шустрыми глазами, расположилась на столе. Вторая, с длинными светлыми косами, сидела на стуле; она казалась выше той. Им было лет по двенадцать — тринадцать. Обе одеты в одинаковые синие юбки и белые блузки, в пионерских галстуках.

— Это и есть лазутчики? — шёпотом спросил Санду.

— Они! — ответил Алеку.

— А сам говорил, что они крепко связаны и плачут… Ничего похожего!

Ребята с законным любопытством разглядывали девочек, пытаясь угадать, что их привело в порт. Придерживая юбку, девочка, сидевшая на столе, спрыгнула прямо на середину комнаты. Петрикэ отступил на шаг, узнав Нину. Он насупился и прошипел:

— Что тебе тут нужно?

Нина пожала плечами и высунула язык.

— Надо их допросить, чего ещё ждать! — предложил Алеку, обрадованный тем, что наконец представился такой счастливый случай.

— Спроси, как их зовут, — согласился Санду.

Алеку сделал два шага вперёд к «лазутчикам», кашлянул и, выпрямившись, спросил:

— Как вас зовут? Отвечайте по очереди!

— Нина.

— Родика.

— Чем вы можете доказать это?

Девочки удивлённо переглянулись, и, когда Алеку повторил свой вопрос уже суровее и резче, Нина ответила:

— Завтра мы можем принести свои табеля. Я бы даже хотела, чтобы вы посмотрели мои отметки! Только одна четвёрка, а то всё сплошь пятёрки.

— У меня всё больше четвёрки, но троек — ни одной! Честное слово! — сказала Родика.

— Это нас не интересует! — повысил голос Алеку. — Можете иметь и двойки, и колы, и даже нули. Это вам не школа.

— Оно и видно, — сказала Нина. — В школе никто бы не стал нас запирать и связывать. — И с явной иронией добавила: — Хорошо ещё, что вы не умеете связывать как следует. Мы в два счёта развязали верёвки…

— Потому что мы пожалели вас и потом… — Не зная, что придумать, Алеку сурово пробасил: — Докажите, что вас так зовут.

Девочки задумались, и тут Нина, показав вышитую на блузке букву, сказала:

— Вот видите «Н». Это значит Нина…

— Не пойдёт! Это может означать и Николай, и Нэстасе…

— И Навуходоносор! — прыснула Нина. — Но только меня зовут Ниной, и блузка моя. Новая. Я её даже ни разу не стирала. У меня есть ещё одна, но я таких бед натворила!.. Стирала её вместе с зелёным передником, а он линяет… Какой мне мама нагоняй дала, лучше не спрашивайте… Мой главный инспектор…

— Вы зачем сюда пришли? — прямо спросил Санду, видя, что Алеку так никогда и не кончит допрос.

— Мы хотим говорить с вашим адмиралом, — ответила Нина. — Веди нас к нему. А вам мы ничего не скажем.

Санду лукаво подмигнул:

— Не могу отвести.

— Почему?

— Потому что это я и есть.

— Ты? — воскликнула Нина. — Отлично. Тебя я знаю.

Санду внимательно посмотрел на неё:

— Ты знаешь меня?.. Не верю.

— Ты и вчера так говорил.

— Вчера?

— Да! — И девочка вдруг пропищала: — Я лучший стрелок из рогатки на нашей улице.

— А-а! — Санду засмеялся. — А я мастер драть за уши…

— Ага! Теперь вспомнил меня?

— Да, но я всё-таки не понимаю, что тебе здесь нужно?