Великая битва у Малого пруда

Илиуцэ выбрал для своего визита явно неподходящий момент. Вместо того чтобы купить льду, Нику истратил деньги на иллюстрированный журнал. Стоило отцу с первым же глотком убедиться, что вода тёплая, как он начал читать нотацию и, по обыкновению, от слов перешёл к действиям — к пощёчинам и подзатыльникам. Мать убежала на кухню, а отец шваркнул ложку в тарелку с супом, встал из-за стола и ушёл к себе в комнату, хлопнув дверью. Нику слонялся по квартире, бухая ногой в стену, в буфет, во что попало, подвернулась кошка — досталось и ей. Когда вошёл Илиуцэ, тучи уже рассеялись, но о ясном небе говорить пока не приходилось. Отец ушёл из дому, не преминув запереть в шкаф туфли Нику, и, разумеется, взял с собой ключ. На вопрос Илиуцэ, пойдёт ли он гулять, Нику показал на свои босые ноги:

— Не могу же я пойти так.

— А туфли где?

— Долго рассказывать, — сказал раздосадованный Нику.

— Опять он запер? — спросил Илиуцэ без всякого удивления, потому что с приятелем это случалось не впервые.

Нику кивнул головой.

— И надолго это?

— Нет! Я уже его изучил. Рассвирепеет, стукнет меня разок, другой, а потом сразу остынет. Перед уходом туфли запер, а сам сказал матери, что возьмёт на завтра три билета в кино. Если берёт три билета, значит, один — для меня. Отец не злой, он только хочет власть свою показать.

— Как это?

— Ему хочется, чтобы я его боялся. Не понимаешь? Он любит говорить: «Здесь я хозяин!»

— А что мать говорит?

— Мама очень добрая. Она всегда на кухню уходит, когда мне влетает. А у тебя как?

— У меня? — Илиуцэ подумал, но вспомнить ему было нечего, и он просто сказал: — У меня иначе…

— Как это — иначе? Тебе никогда не достаётся?

— Что ты! Разве без этого бывает? — возмутился Илиуцэ. — Если я натворю что-нибудь, меня, конечно, ругают, но поделом, я и не обижаюсь. Досадно, это правда, да ведь когда провинишься, радоваться не приходится. Но обижаться я не обижаюсь.

— А ты думаешь, я обижаюсь? — засмеялся Нику. — Меня это мало трогает!

Долго этот разговор не мог продолжаться. Не для того пришёл сюда Илиуцэ… Нику подобная тема не доставляла никакого удовольствия.

— Итак, завтра утром начинаем, — заговорил гость.

— Начинаем…

— Представляю, как завтра Санду будет объявлять приказ об открытии! Выпятит грудь и забасит: «Товарищи командиры!..» Здорово, правда?

— Ерунда! — сказал Нику. — Все вы так. Что бы ни сделал Санду, всё здорово, всё необыкновенно… А другой хоть весь свет объедет за минуту — и никто не скажет: «Молодец!». Надоело мне…

— Что надоело?

Нику сурово посмотрел на него:

— Всё… И ты надоел… к твоему сведению.

— А что я тебе сделал? Я твой лучший друг, — оправдывался Илиуцэ.

— Попугай ты, вот кто! Повторяешь всё, что говорят другие. Ты у них на поводу… Почему Санду — адмирал, а не ты? Или я?

— Все ребята любят Санду. Выбрали его, а не меня и не тебя…

— И потому он берёт такие обязательства на сборе отряда? Надоело… Малый пруд велик! Там сотню таких портов можно устроить.

Илиуцэ наморщил лоб, пытаясь понять, куда клонит приятель, но так и не догадался.

— Что ты хочешь этим сказать? Опять путано говоришь, как… — и, не найдя подходящего сравнения, добавил: — по-своему!

— Я довольно ясно сказал!.. Разве на свете только и есть один порт, тот, которым командует Санду Дану?

— Порт — наш, а не Санду Дану!

— Не мой и не твой… Твердишь, как попугай, то, что говорят Петрикэ, Алеку, Дину и все прочие! Мы могли бы соорудить себе такой порт, какого свет не видывал! — Он выжидающе посмотрел на Илиуцэ. — Что скажешь?

— Чудак ты!

— Ну, если так, то пеняй на себя, и получишь по затылку как следует… Не я ли защищаю тебя всегда? Не будь меня в школе, все бы тебя лупили. А так — кто тебя тронет? Никто не смеет, все знают, что я тут! Когда ты со мной, ничего не бойся. И не будь попугаем! Я надумал: давай и вправду устроим другой порт, наш! И гербарий соберём, ещё получше, чем у них!

Илиуцэ, хотя и был уверен, что этого никогда не будет, спросил из любопытства:

— А с кем мы будем и порт и гербарий делать?

— В этом, по-твоему, загвоздка? — махнул рукой Нику, как бы говоря: «Ну и бестолочь!» — Оглянуться не успеешь, как я ребят соберу… И кораблями разживёмся. Растения собрать всякий может. Их вдоволь! Пусть не думают, что Нику простачок и только Санду Дану умник-разумник! Понял?

В комнате аппетитно запахло жареной картошкой. Мать Нику готовила ужин во дворе, в летней кухне. Илиуцэ захотелось есть.

— Нику, если ты не можешь идти гулять, я пойду домой. Завтра день велик, ещё успеем наговориться… Только, знаешь, я не попугай. Ты хочешь, чтобы я поддерживал тебя, даже когда ты неправ, вот в чём дело! — Илиуцэ протянул ему руку: — Значит, завтра утром у пруда…

— До завтра, — пробормотал Нику, стиснув ему руку, словно клещами. — Полагайся на меня, не пропадёшь! — И он покровительственно шлёпнул Илиуцэ по затылку.

* * *