Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

Вассальная клятва имела глубокое символическое значение, что подчеркивалось особой церемонией: будущий вассал, коленопреклоненный, безоружный, с непокрытой головой, вкладывал соединенные ладони в руки сеньора с просьбой принять его в вассалы. Сеньор поднимал его, и они обменивались поцелуями. Поцелуй же во все времена носил сакральный характер. Обряд делал вассала «человеком сеньора», которому можно было доверить то, что далеко не всегда доверяют даже кровным братьям. Такова просьба, обращенная к Зигфриду: сохранив в тайне пережитый в первую брачную ночь позор, он должен помочь королю исполнить супружеский долг с непокорной Брюнхильдой[366]. Но и сеньор вступал с вассалом в особые пожизненные отношения, которые в свою очередь требовали верности. Вообще, отношения между сеньором и вассалом не поддаются никакой формализации. «Служить», в их понимании, большей частью означает «дарить». Но если сеньор дарит что-то из своего имущества:

…ведь королю зазорно, когда за упущенья
Или за скупость гости корят его потом[367]

.…
Не пожалел на них казны хозяин благородный.
Одеждой, и конями, и всяческим добром,
И золотом червонным, и звонким серебром
Он одарить приезжих велел своей родне,
Чтоб каждый щедростью его доволен был вполне.
Пораздарил и Зигфрид с дружиною своей
Из тысячи могучих воинственных мужей
Все, с чем на Рейн к бургундам приехали они —
Наряды, седла, скакунов. Умели жить в те дни![368]

то вассал – свою верность. Впрочем, и «дарение» сеньора не всегда ограничивается щедрыми раздачами, и в той же «Песни о нибелунгах» братья короли отказываются спасти собственную жизнь, отдав на расправу своего вассала:

…Я Хагеном из Тронье была оскорблена,
…
Однако не останусь я к просьбам безучастна,
Коль вы его назначить заложником согласны,
Тогда я буду с вами о мире толковать
…
Сказал могучий Гернот: «Да не попустит Бог,
Чтоб нашего вассала мы отдали в залог.
Мы тысячею братьев пожертвуем скорей,
Чем предадим хоть одного из верных нам людей»[369].

Как пишется в уже упомянутой здесь «Книге о рыцарском ордене», «…подлый рыцарь, который отказывает в помощи своему истинному, природному господину, когда тот в ней нуждается, не достоин звания рыцаря и подобен вере без дел. А значит, безверию, которое противно вере». Но и «Монарх или король, разрушающий в себе самом рыцарские установления, не только в себе самом разрушает свое рыцарское призвание, но и в тех рыцарях, которые ему подчинены …. Поэтому подлые вельможи … противны природе рыцарского ордена»[370]. Между тем, по словам комментатора, имевшая большое хождение в списках, причем не только на каталанском, на котором была написана, но также в переводах на французский и английский языки, эта книга, по всей вероятности, воспринималась как своеобразное пособие для всех соискателей рыцарского пояса и золотых шпор.

Таким образом, каждая из сторон становилась в положение, которое исключало обращение поцелуя в иудин, и ничто из обретаемых прав и обязанностей уже не могло быть изменено их частной волей.