Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

говорится уже в эпосе о Гильгамеше, одном из древнейших литературных пямятников. Пусть не кровь богов, но нечто таинственное, сакральное содержится и в природе отца патриархального семейства; не даруя ему бессмертия, оно все же выделяет его из прочих. Отсюда и все отличия правосостояний, определяющие статус домовладыки и домочадцев, как в самой семье, так и в социуме. Только глава семьи является суверенным носителем сущностных определений своего рода, только он несет в себе что-то от природы своего первопредка, и только один из его потомков может наследовать некое таинственное начало, связующее всю цепь поколений. Не в последнюю очередь именно эти обстоятельства делают сакральной еще и фигуру первенца. Понимание того, что эта исключительность – всего лишь продукт культурных условностей, придет значительно позднее, древнее же сознание способно объяснить ее только таинственной особенностью тех материй, которые извне соединяются с «природой» патриархальной личности. Эти обстоятельства формируют и ее собственное строение, и всю систему внутрисемейных отношений, и, добавим, всю структуру социума.

Впрочем, в какой-то степени нерасторжимым единством человека и вещи, «человеко-вещью» становится не только домовладыка, но и все его домочадцы, включая самых последних из них, рабов. Каждый из тех, кто входит в эту первичную социальную группу, образует собой такую же сложную амальгаму. С той, разумеется, поправкой, что не каждому сообщается все необходимое для завершения его полноты и совершенства, другими словами, то, что дает право на основание собственного рода. Все производное от харизмы патриарха сообщается им в меньшем количестве, к тому же худшего качества. Кроме того, в этой первичной группе нет двух одинаковых «соединений». Каждая «человеко-вещь» – это структурный элемент, молекула далеко не однородной самовоспроизводящейся системы, где складывается свое распределение функций, исполняемых каждым человеком, и существует свое назначение каждой вещи. А значит, и связь каждого домочадца с каждым «атомом» вещественной составляющей семьи – строго индивидуальна и не тождественна никакой другой. Она всегда производна от той специфической роли, которая достается ему в общем процессе жизнеобеспечения единой патриархальной коммуны.

Уже это обстоятельство говорит о том, что ни одна «человеко-вещь» даже в глазах хозяина дома не уравнивается с собственно вещью, поэтому права на него не тождественны праву собственности даже там, где они простираются на жизнь домочадца. В древнейшем обществе это справедливо даже в отношении рабов. Отсюда упрощать и тем более вульгаризировать представление о реальных правах патриарха, рисуя его неким абсолютным диктатором, способным на самый дикий произвол, недопустимо. Но все же верховным распорядителем всего, что входит в понятие семьи, дома, остается только он.

Уже из этого сложносоставного содержания следует, что главным в жизни семьи оказывается вовсе не воспроизводство «людского состава», но обеспечение преемственности всей системы связей, которые образуют ее единство. Другими словами, сохранения, преемственности образа жизни всего этого маленького замкнутого на себя микрокосма. В свою очередь, образ жизни объединения разнородных и разнофункциональных «человеко-вещей» не сводится к тем процессам, которые протекают внутри него. Каждая семья существует в общем пространстве социума, а следовательно, течение ее жизни определяется еще и местом, которое она занимает в нем. Любая утрата позиций в социуме является потрясением, поэтому одним из главных приоритетов рода становится сохранение своего статуса. Отсюда рождение детей, численное его умножение – это не самоцель, но специфическое средство. Решение главных задач достигается только одним – совместным служением всех составляющих единства: деятельностью людей и функционированием вещей. Отсюда и распад может быть вызван не только гибелью кого-то из первых, но и утратой вторых.

Есть достаточные основания полагать, что такое положение вещей не порождается уже обретающей письменность эпохой, оно должно наследоваться от более далекого прошлого.

1.3. Начальные условия генезиса

1.3.1. Содержание жизнедеятельности

Тот факт, что изначально состав семьи включает в себя не только кровных родственников, но и чужих людей, и животных, и даже вещественное окружение человека, говорит о том, что ее воспроизводство представляет собой непрерывное воссоздание всего этого маленького мирка в целом. В том числе и его вещественной составляющей, и внезапная утрата, а то и просто деформация этой оболочки – не только экономическая катастрофа, но и тяжелейшая травма, подобная утрате какой-то части собственного тела.