Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

Ко «второму сорту» относится и появившийся к середине V века до н. э. брак нового свойства. Ими устанавливается, что жена может воспрепятствовать окончательному установлению над нею юридической власти, manus («рука, власть, сила»), домовладыки: покинув его дом на три ночи, она возвращает себе прежний статус. При этом имеется в виду, конечно же, не полный разрыв с мужем, а только устранение его manus; она может вернуться и продолжить сожительство ним, затем снова уйти на три ночи и так далее. Такое брачное сожительство может продолжаться всю жизнь, но жена будет оставаться юридически неподвластной мужу и сохранять прежнее положение в своем родительском доме. Римское право в полной мере признает эту форму союза: его дети считаются вполне законными, их мать рассматривается не как наложница, но как существо свободное и самостоятельное. Вместе с тем различия принципиальны, что видно уже из порядка развода: брак с образованием мужней власти мог быть расторгнут только по инициативе мужа, во втором – по свободному волеизъявлению любой из сторон.

Один из виднейших специалистов по римскому праву И. А. Покровский видит в здесь настоящую революцию: «…появление этого нового брака знаменует собою в римской истории крупнейший поворотный пункт. В непроницаемом единстве староримской патриархальной семьи была пробита первая брешь: если прежде paterfamilias закрывал собою всех членов своей семьи, над которыми он властвовал со всею юридической неограниченностью, то теперь в браке sine manu жена вышла из этой патриархальной оболочки и стала рядом с мужем, как личность самостоятельная»[242]. Однако представляется, что дело не только в юридических следствиях. Другими словами, не только в том, что женщина, входя в менее статусную семью, несла известные потери, и рождение новой формы брака позволяло избежать их, давало ей известные гарантии. Этот «переворот» открывает возможность строительства брачных союзов, не только между равноправными, но и между домами, стоящими на разных ступенях социальной пирамиды. Взаимные компромиссы повышают влияние обеих сторон на социум в целом. Этот же «переворот» все с той же целью укрепления собственного статуса позволяет более эффективно использовать древний институт клиентелы. То есть там, где это не разрешается гражданским законодательством, распространить нормы внутрисемейного права на социальные группы, не связанные родством и не присоединяемые к патриархальному дому ни военными захватами, ни экономическими приобретениями, ни брачными союзами. Последнее с особой рельефностью проявится в Средние века.

Но даже юридический аспект рисует нам черты новой социальной действительности. Вторжение норм внесемейного права в жизнь патриархальной фамилии – это вторжение социума. Патриархальный «дом» утрачивает былой иммунитет и становится элементом не только общей системы разделения труда, но и социальной структуры.

4.2.2. Десакрализация брака

Есть основание полагать, что стихийный поиск юридических гарантий сохранения статуса связан и с участившимся мезальянсом. Особенную тревогу в обществе вызывают браки между патрицианскими и плебейскими родами. Не случайно законами XII таблиц они долгое время запрещаются. Об этом упоминает Цицерон в своем сочинении «О государстве»: «И вот, вследствие несправедливости децемвиров, внезапно начались сильные потрясения, и произошел полный государственный переворот. Ибо децемвиры, прибавив две таблицы несправедливых законов, бесчеловечным законом воспретили браки между плебеями и «отцами», хотя обыкновенно разрешаются даже браки с иноземцами»[243]. Причина, конечно же, не в стремлении сторон к юридическому полноправию, ибо обе стороны семейного союза вполне мирились с властью мужа вплоть до XX века. Дело в том, что сам брак перестает быть эстафетой образа (программного кода) жизни и превращается в эстафету социального статуса.

Ключевым становится так называемое положение в обществе, а не место в системе общественного разделения труда Еще до появления XII таблиц представители разоряющихся патрицианских родов вступали в брачный союз с плебеями не столько по любви (о ней речь впереди), сколько по материальным соображениям, плебеи с патрицианскими родами – по соображениям престижа, открывавшего новые возможности в экономической сфере. Но все же в случае слишком большой разницы положений, мезальянс оказывался под запретом; социум стремился обеспечить своеобразную «гигиену» брака, (точнее, межпоколенной коммуникации). В особенности это касалось самых знаменитых фамилий.